Кодовый замок щелкнул и дверь автоматически открылась. Артур прошел в комнату, брезгливо скривился: все как обычно, все как всегда… Машка и Женя, который требовал, чтоб его называли не Женей, а Жаном, играли в карты; толстенький Игорек балдел за компьютером: путешествуя по замшелому зеленому подземелью где мочил, лупил, тузил монстров, гадов, мерзких уродов и прочих «козлов». Жаль, нет Ани и Сергея, укатили с предками отдыхать в какой-то Бенидорн… Лето… Жара, делать нечего, а они в Испании, в Средиземном море плещутся… Красота…
Здесь же, как в думовских подземельях — скука зеленая.
Артур подсел к играющим, достал сигарету. На губах появилась язвительная улыбка: «Ничего, сейчас оживете и запрыгаете, как кузнечики».
Жан грязно выругался, хмурясь собрал карты. Начал тасовать. Маша ядовито захихикала:
— Иногда надо думать.
— Я всегда думаю. — Жан посмотрел на Артура, — не хочешь присоединиться?
— Не хочу, а вам не надоело?
— Надоело, — быстро ответил Жан. — Предлагаю отправиться на пляж, прикупить пивка, взять чего-нибудь пососать и…
— У меня есть кое-что поинтереснее, — Артур положил на стол видеокассету.
— Порнуху приволок? — простонала Маша.
— Я же сказал — поинтереснее.
Золотую кампанию объединяли богатые родители, которых простой народ, на данном этапе развития и формирования классовых взаимоотношений ласково прозвал «новыми русскими». Ребятам казалось, что они все знают, все умеют, все испытали, соответственно — очень круты и отсюда, как водится, ощущали, как старики бремя веков — ужасную скуку, когда уже не знаешь и не можешь придумать чем заняться и как себя выразить. От нечего делать, иногда играли в карты на раздевание или на исполнение желания. Бывали случаи, когда проигравшие девчонки весело визжа выскакивали на лестничную клетку, пугая белизной тел соседей или случайных людей. Как правило, за ними появлялся Жан и требовал денег за просмотр стрип-шоу. Давали… Он и попал-то, в эту компанию не из-за богатеньких родителей-буратин, а за черный пояс, двухметровую фигуру, бритую голову с приплюснутым носом, деформированным от частых прямых контактов с пятками и кулаками.
Он всегда мог вмешаться и выручить.
Всякое бывало…
Артур проиграл в карты «желание». Возле автобусной остановки, долго намечал жертву. Наконец, выбрал — невзрачного мужичка, с похмельным синдромом в припухших глазах, с потухшим бычком висящим на губах.
— Эй, дядя, закурить дай?
— Чаво? — бычок лениво перекочевал в другой угол рта и вылетел, словно выплюнули.
Артур ударил ногой в живот. Мужчина ойкнул и сложился в две половинки. Сцепив руки, Артур нанес удар по голове. На остановке загомонили. Ребята стояли за углом, давили лыбу. Игорь снимал на видеокамеру, для домашнего просмотра и смакования отдельных деталей например, смачный харчок на спину поверженного мужика…
Артур кинулся бежать, а за ним добрый молодец, в старой заштопанной куртке.
— Стой, гаденыш! — Парень рванул Артура за край куртки, резко развернул. Тут-то и пригодился Жан.
— Дяденька, отпустите ребенка, нехорошо обижать маленьких, — ласково попросил Жан, кладя руку на плечо парня.
Артура оставили в покое. Молодой мужчина сузив глаза, смотрел на Жана.
— Это ты вякнул?
— Я не вякаю. Я с тобой, козел, говорить буду.
Жан красиво ударил, по киношному: ногой в челюсть, с разворотом. Мужчина раскрыв руки, громко отлетел к мусорным бачкам и не торопился подниматься. На остановке наступило секундное замешательство, потом кто-то громко закричал:
— Милиция!
Игорек продолжал стрекотать камерой и в упоении бормотал:
— Классно ты его сделал, Жан. Еще дубль для истории. У тебя удар, как у брюсельца Дамма…
Хороший парень Жан, только груб и туповат…
… Жан бросил карты. Сегодня ему не фартило, а проигрывать не привык. «Бери жизнь, если сама не дает», — любил говорить.
— Ты проиграл желание, — объявила Маша.
— Так что ты хочешь? Прокукарекать или показать голую задницу? — агрессивно спросил Жан.
— Пока не знаю. Придумаю и скажу, а волосатые обезьяньи задницы у меня не вызывают интереса.
— Может показать кое-что другое? — ухмыльнулся Жан.
— Вот именно, что кое-что, а у слона: что надо.
