Бен прошелся вдоль террасы, заглянув в еще одни стеклянные двери.
– Кухня выглядит вполне прилично. Постой... а где же посудомоечная машина? Что-то я не вижу микроволновой печи и уплотнителя мусора. Марси, это нормальный дом?
– Не заносись, Бен. Во всяком случае, я могу заказать еду в четырнадцати пищевых точках.
– Это ты умничаешь, моя девочка. Шикуешь наперекор нужде. Ну, черт возьми, ты сверх меры насладишься своим отпуском.
– Это не отпуск, Бен, – ответила она сухо. – Это затишье перед бурей.
Тайсон промолчал.
Марси посмотрела на дворик, отделенный от них кустарником. Двое молодых людей загорали на лужайке. У них были одинаковые желтые плавки.
Тайсон проследил за ее взглядом.
– Наверняка геи. – Марси не ответила. – Пойдем распакуем чемоданы.
~~
Тайсон сидел в глубине террасы в плетеном кресле-качалке, держа в одной руке стакан скотча, в другой манильскую сигару. Он надел потертые джинсы, сандалии, футболку без рукавов с вездесущим сагхарборовским китом спереди. Остатки импровизированного барбекю лежали на круглом дачном столе. Угасающий закат пробивался последними лучами сквозь кедровник, отражаясь красноватым блеском в водах бухты, легкие парусники лавировали между разметочными буями.
Тайсон прислушивался, к повизгиванию соседского радио и радовался, что они предпочитали ненавязчивую музыку тяжелому року. Он снова задумался об Эндрю Пикаре. Сейчас Бен не совсем был уверен, что Пикар до сих пор проживает в Саг-Харборе, как, впрочем, и в том, что тогда в Хюэ, в 1968 году, они находились в одинаковом положении. И только книга Пикара с прилагаемыми каргами сражения отвергла прочь его сомнения. Праздничную ночь праздника Тэт Пикар встретил в штабе первой дивизии южновьетнамской армии, в самой северной части цитадели. Взвод Тайсона продвигался на восток с короткой остановкой в госпитале Мизерикорд и прошел в нескольких километрах от стен крепости. В их задачу входило соединение с оставшимися частями первой сайгонской дивизии, выбитыми из цитадели. Они были вынуждены пробираться узкими улицами города самостоятельно. Тайсон даже предположил, что если бы он выполнил свою задачу, то вероятнее всего встретился бы с Пикаром – одним из десяти американцев, нашедших пристанище в южновьетнамской дивизии. Он также предположил, что Пикар оказался бы несказанно рад, увидев соотечественников, уж конечно же сфотографировал бы Тайсона и написал несколько строчек о нем. Возможно даже, они бы выпили по полкружки японского джина. Если бы Тайсон тогда смог заглянуть в будущее... Он приставил бы к его виску свой пистолет 45-го калибра и разрядил бы всю обойму...
Бен залюбовался возвышающимся на дальнем берегу бухты живописным утесом. Задние дворики были украшены японскими фонариками, а над углублениями для барбекю курился тонкий дымок тлеющих углей, мерцающих фантастическим блеском. Тот, кто не смог дождаться 4 июля[11], запускал в густую синеву неба сигнальные ракеты. Запах древесного угля, растворявшийся в сыром ночном воздухе, напомнил ему запах готовящейся пищи во вьетнамских деревнях. Ему также припомнились разноцветные бумажные фонарики, развешанные повсюду в честь праздника Тэт, и затушеванное ночью небо, озаряемое время от времени вспышками фейерверков, которые на самом деле не являлись фейерверками. Он представил себе, что бухта, сдавленная морскими утесами, была рекой Конг, а легковесные парусники – сампанами, скользящими вдоль берега Южно-Китайского моря. Ночью легче всплывают воспоминания, создается настроение, возникают фантазии или кошмары, восстанавливается мир или разыгрываются сражения. Но то, что Эндрю Пикар жил на том дальнем берегу, не вызывало сомнений, и Бен, до того, как кончится лето, обязательно постучит в его дверь.
Тайсон лениво потягивал сигару. Стеклянные двери, ведущие на кухню, бесшумно разъехались, и Марси вышла на террасу. Она облокотилась на поручень и посмотрела на море.
– Ты помнишь, как мы плавали нагишом вон там? Светила полная луна, сзади к нам подошла яхта и нас пригласили на борт выпить.
Улыбнувшись, Тайсон взглянул на нее. Она надела свободного покроя голубую блузку и прекрасно гармонировавшие с ней шорты. Босая, без косметики, никаких драгоценностей, кроме обручального кольца. Завтра ее щеки разрумянятся от живительного морского воздуха, мягкий теплый песок застрянет между пальцами ступней, волосы пропахнут дымом и солью, как в то лето. Но, увы, это лето никогда не будет похоже на то.
