— Просто многострелы случаются теперь гораздо реже, чем раньше, — вмешался в разговор таксист, посмеиваясь при воспоминании о детстве. — Когда я был мальчишкой, такое бывало часто. Солдаты больше не ходят на реку или в деревню, чтобы трахать чоли. Теперь в казармах их стерегут построже, а за многострел наказывают. Даже жениться заставляют, че гуа!
Сержант вышел возле полицейского участка, а Фелисито велел таксисту ехать в «Транспортес Нариуала», однако, когда машина уже подъезжала к конторе, коммерсант неожиданно переменил планы. Он попросил водителя вернуться в Кастилью и высадить его как можно ближе к Подвесному мосту. На Пласа-де-Армас Фелисито увидел поэта Хоакина Рамоса, одетого в черное, с моноклем в глазу и с мечтательным выражением на лице: он бесстрашно шествовал посреди проезжей части, как обычно ведя на веревочке козу. Машины осторожно объезжали Рамоса, водители, вместо того чтобы браниться, приветствовали его взмахами руки.
По улочке, ведущей к дому Мабель, как всегда, бегали босоногие дети в обносках и тощие чесоточные собаки; в каждом окне на полную громкость работало радио, но помимо музыки и рекламных объявлений слышны были и лай, и кудахтанье, и вопли попугая, повторявшего всего одно слово: какату́а, какату́а! В воздухе витали кучи пыли. Уверенность, которую Фелисито ощущал при разговоре с Мигелем, испарилась без следа, и теперь перед встречей с Мабель он чувствовал себя уязвимым, безоружным. Он откладывал эту встречу с того самого дня, когда девушку до суда временно выпустили из тюрьмы. Иногда Фелисито думал, что лучше бы ему совсем не ходить, а воспользоваться услугами доктора Кастро Посо, чтобы довести до конца объяснение с Мабель. И все-таки теперь Фелисито понял, что в этом деле никто не сможет его заменить. Если он хочет начать новую жизнь, ему, как и в случае с Мигелем, необходимо подбить итоговый баланс со своей возлюбленной. Когда Фелисито нажал кнопку звонка, ладони его вспотели. Никто не отозвался. Выждав несколько секунд, Фелисито достал собственный ключ и открыл дверь. У него участилось дыхание и пульс, когда коммерсант узнал знакомую обстановку: фотографии, огонек свечи, флаг Перу, картинки на стенах, восковые цветы и Сердце Христово на самом видном месте в гостиной. Все было на своих местах, такое же чистенькое и блестящее, как и прежде. Фелисито сел в кресло, чтобы подождать Мабель: он остался в пиджаке и жилете, снял только шляпу. Тело его покрылось мурашками: что делать, если девушка вернется домой в сопровождении мужчины, который будет держать ее под ручку или за талию?
Но Мабель вернулась одна, и не сразу, так что от тревожного ожидания на Фелисито уже начала накатывать зевота и необоримая сонливость. Услышав, как хлопнула входная дверь, коммерсант встрепенулся. Горло его пересохло, покрылось изнутри наждаком, как будто Фелисито выпил слишком много чичи. Он увидел перепуганное лицо и услышал, как вскрикнула Мабель («Ах, боже мой!»), обнаружив нежданного гостя. Девушка резко развернулась, как будто хотела убежать прочь из дому.
— Не пугайся, Мабель, — спокойно сказал Фелисито, хотя никакого спокойствия в нем не было. — Я пришел к тебе с миром.
Мабель обернулась и долго смотрела на него — молча, с раскрытым ртом, с тревогой в глазах. Она похудела. Без макияжа, в простом платочке на голове, в домашнем халате и стоптанных сандалиях эта девушка выглядела совсем не такой привлекательной, как Мабель из воспоминаний Фелисито.
— Присядь-ка, давай побеседуем. — Он указал на свободное кресло. — Я пришел не для того, чтобы обвинять или сводить счеты. И не отниму у тебя много времени. Ты ведь понимаешь, нам нужно уладить кое-какие дела.
Мабель побледнела. Она так плотно сжимала губы, что на лице ее проступила гримаса. В конце концов она присела на краешек кресла и скрестила руки на груди, точно защищаясь. Во взгляде ее сквозила неуверенность, паника.
— Остались практические вопросы, которые можем решить только ты и я, напрямую, — добавил коммерсант. — Начнем с самого главного: этот дом. По договору с хозяйкой аренду нужно платить раз в полгода. До декабря все оплачено. Начиная с января деньги вносить придется тебе. Договор оформлен на твое имя, так что думай сама. Ты можешь его продлить или расторгнуть и перебраться в другое место. Решать только тебе.
