— Прежде чем остальные станут задавать вам вопросы, — торопливо вступила в разговор Мэри, — я хотела бы узнать, что случилось с моими родителями.
— Они вернулись домой, — ответил Страж.
— То есть, вы хотите сказать, что они вернулись без меня. Что они даже не подумали вернуться и забрать меня.
— Можете испытывать неприязнь ко мне и даже ненависть, — сказал Страж, — но вы совершенно правы. Я убедил их и представил неопровержимые свидетельства того, что вы мертвы.
— До чего это гнусно — с отвращением воскликнула Мэри. — И грязно. Я надеюсь, у вас были причины…
— Дорогая моя, у меня в самом деле были причины так поступить. И я утешил себя лишь тем, что в конце концов это даст свои плоды…
— Значит, вы к тому же и ясновидящий, — заметил Джонс. — В дополнение ко всем вашим другим способностям, от которых мурашки бегают по коже.
— Ну, это не совсем так, — сказал Страж, не пытаясь скрыть удовлетворения от слов Джонса. — Точнее говоря, у меня есть определенное ощущение хода судьбы. Учитывая то, чем я занимаюсь, это просто необходимо, и я…
— Давайте оставим в покое судьбу, — холодно воскликнула Мэри. — Скажите нам, почему это было так важно…
— Если вы не перестанете кричать на меня и дадите возможность высказаться…
— Я не кричу, — возразила Мэри.
— Мы предоставим вам эту возможность, — заявил Корнуэлл. — И должен предупредить вас, сэр что хотели бы получить убедительные объяснения.
— Может быть, — сказал Страж, — я начну с самого начала, что уже давно надо было сделать. Я принадлежу к очень древней расе и вырос на планете расположенной далеко в сердце Галактики. Задолго до того, как появились первые человеческие существа, и даже до того, как из глубин моря на берег выползло первое живое создание, мы уже создали великую цивилизацию. Я знаю, сэр Марк, что это вас смутит в даже, может быть, несколько возмутит.
— С ним будет все в порядке, — вмешался Джонс. — Все, что его интересует, он сможет выяснить несколько позже, ему еще надо привыкнуть к тому, что не все, представшее перед его глазами, является волшебством. Так что, прошу вас, продолжайте.
— Отлично. Я продолжу свое повествование, — сказал Страж. — Мы создали великую и гордую культуру, и обратили свои взоры в космос. Ибо я принадлежал к первым среди первых, и мы были на голову выше всех окружающих. Мы решили, что должны принять такой образ жизни, который даже мы сами не могли вполне ясно представить в тот момент. Но в те древние времена среди нас, были мудрецы, которые уже предвидели то одиночество, на которое мы будем обречены, если наши замысли претворятся в жизнь. Они знали, что если мы и дальше пойдем по тому пути, что был нами намечен, мы порвем связи с окружающей действительностью. Оказавшись перед необходимостью принять решение, мы приняли его, и оно заключалось в том, что мы посвятим свою жизнь не столько себе, сколько другим разумам, которые могут появиться в галактике.
— Мистер, — хрипло сказал Джонс, — я — то знаю таких, как вы. В нашем мире мы ими сыты по горло. Мы-то знаем тех, кто считает, что творит добро, вмешиваясь в жизнь других людей, которые были бы куда более счастливы, если бы им никто не мешал.
— Вы неправильно поняли меня, — сказал Страж. — Мы только наблюдатели. Мы не пытаемся ни во что вмешиваться. Лишь в кризисные моменты мы…
— И вы считаете, что сейчас он наступил?
— У меня ощущение, что так оно и будет. Я имею в виду не какую-то чудовищную катастрофу, но я боюсь, что не осуществится то, что должно произойти. Здесь, на этом маленьком клочке земли, существует возможность, что восторжествует величие. И если этого не произойдет, для галактики будет потеряна уникальная культура и, может быть, космос никогда не узнает о ней. Должен сказать, мистер Джонс, что в таком случае вы будете чувствовать себя куда лучше, но я связан не с теми, кто находится здесь, а с гражданами галактики. Я хотел бы, чтобы вы поняли: мы не миссионеры. И не добровольные помощники. Мы всего лишь наблюдатели. Мы просто смотрим и надеемся. Мы показываемся и останавливаем развитие событий, только когда у нас нет выбора.
