— Все это прекрасно, — сказал Корнуэлл, — и звучит очень убедительно, но тем не менее, я испытываю определенное смущение, И главным образом, потому, что не понимаю, какое величие вы видите здесь, в этом месте. Затерянные Земли — это хранилище знаний, и их, конечно, необходимо сберечь…
— Не только знания Затерянных Земель, друг мой, но и все знания целиком, все надежды, все возможности трех великих цивилизаций, имеющих общий источник, три различные философии, которые, будучи соединенными…..
— Три, — сказал Джонс. — Думаю, что понимаю, о чем вы ведете речь, но здесь только две, а не три. Культура Затерянных Земель и мира Корнуэлла — и моего мира. Магия и технология. Я согласен, что они могут сотрудничать рука об руку.
— Есть еще один мир, — объяснил Страж. — Тот, из которого пришли родители Мэри. Ваш мир раскалывался не один раз, а дважды. И одновременно сосуществуют три мира.
— У меня хватает сложностей и с двумя мирами, так что оставим третий в покое, — заметил Корнуэлл. — Мы считали, что ее родители пришли из того же мира, откуда родом Джонс, может быть, за несколько столетий до него…
— Значит, мои родители вернулись в тот, третий, мир, — задумчиво произнесла Мэри. — Но почему это было так важно…
— Я не мог допустить, — сказал Страж, — чтобы они ускользнули от меня. Если бы с ними что-то случилось, для меня не осталось бы ни малейшей возможности увидеть еще кого-нибудь из этого, третьего, мира. И я убедил их посетить свой мир, чтобы они вернулись с документальными доказательствами его существования…
— Да, вам это удалось, — сказал Джонс. — Просто и быстро.
Страж кивнул.
— Хочу надеяться. Я хотел бы сделать это место хранилищем знаний всех трех миров. Технология, мистер Джонс, вашего мира; из мира же родителей Мэри должна прийти великая гуманистическая концепция, которая, по всей вероятности, потеряна и в вашем мире, и в этом. И тогда их можно было бы объединить, сплавить, создать концепцию культуры, которая не принадлежала бы ни одному из миров, но воплощала бы лучшее из всех. И сюда прибывали бы ученые из самых дальних уголков галактики, а некоторые из них изучают дисциплины, о которых вы даже не слышали…
— Насколько я понимаю, — сказал Корнуэлл, — у вас тут имеется большое количество древних рукописей. Я сгораю от нетерпения заглянуть в них. В определенной степени я владею некоторыми древними языками. Хотя я почти уверен, что мой друг-гоблин обладает куда большими способностями, чем я. Он провел много лет в библиотеке Вайалусинга.
— С вами-то все в порядке, — сказал Джиб, — а как со всеми нами, остальными? Вы засядете за старинные рукописи и проведете за ними остаток своих дней. Но Хэлу, Еноту и мне здесь нечего делать. То, ради чего мы двинулись в путь, мы совершили. Потратили немало времени, но все же доставили топорик Старцам. А теперь все кончено. И после того, как мы нашли это место…
— Мы даже не умеем читать, — поддержал его Хэл. — Мы никогда не учились этому. Никто из болотников или лесовиков…
— В таком случае, — добавил Снивли, — должен сказать, что и я не умею читать, хотя это и не имеет никакого отношения к моему желанию вернуться. У меня осталась шахта, которую надо разрабатывать, и друзья. И у Джиба, и у Хэла есть свои дела. Но если есть какая-то иная возможность возвратиться, нам бы очень не хотелось идти старым путем.
— Я могу взять вас с собой, — сказал Джонс. — Мне надо попасть в мой собственный мир, чтобы залечить руку. После укола, который помог мне сделать Марк, и повязки, наложенной Мэри, я чувствую себя неплохо, но все же…
— Я уверен, — сказал Оливер, — что если у меня будет время просмотреть кое-какие старые тома, я обнаружу в них определенные заклинания и…
Джонс застонал:
— Я сыт по горло заклинаниями. Я возвращаюсь туда, где есть антибиотики. Я могу взять с собой всех остальных. Приведу в порядок свою телегу и быстренько и аккуратно доставлю всех обратно. Только им придется провести какое-то время в укрытии. Я не хочу, чтобы их видели.
— Годится, — сказал Джиб. — Мы будем сидеть тихо как мыши.
— Вы хотите вернуться? — спросил Страж у Джонса.
