— Я слышал, что здесь томятся в заточении мои бывшие повелители. Если у вас есть хоть капля человеческих чувств, позвольте мне с ними повидаться!
— Другому мы не разрешили бы, но тебя, так и быть, пустим, потому что ты нам всегда помогаешь! — сказали стражники. — Только поскорее возвращайся!
— Я мигом! — пообещал Цуй Сяо.
Стражники открыли ворота и впустили Цуй Сяо. Он шел и громко звал:
— Государи, где вы? Государи, где вы?
Никто не отзывался. «Тут столько ям! Где же искать?» — горевал Цуй Сяо. От долгой ходьбы у старика заныла поясница. Он присел отдохнуть и задремал. Вдруг до него донеслось:
— Сын мой!
— Я здесь, батюшка… — последовал ответ.
— Ага! Они здесь! — обрадовался Цуй Сяо и опять позвал: — Государи! Я ваш подданный Цуй Сяо, когда-то командовал войсками на заставе Яньмыньгуань. Мне нечего вам преподнести, возьмите хоть две шубы и немного сушеного мяса!
Цуй Сяо завернул провизию в шубы и на ремнях спустил в яму.
— Спасибо, что не забыл нас! — воскликнули растроганные императоры.
— У вас кто-нибудь остался на Срединной равнине? — спрашивал Цуй Сяо.
— Никого не осталось! Изменник Чжан Бан-чан уговорил нас отослать Чжао-вана заложником в цзиньский лагерь, а Чжао-ван сорвался с коня и убился. Был еще Кан-ван, но и его забрали…
— Государи, напишите указ. Если Кан-ван здесь и мне удастся его увидеть, я передам ему вашу волю и уговорю его бежать на родину. Он непременно поднимет войска и спасет вас.
— На чем писать? У нас ведь нет ни бумаги, ни кисти.
— Я заслуживаю смертной казни за худой совет, но, государи, вы можете написать указ кровью!
Едва услышав эти слова, оба императора горько разрыдались. Но другого выхода не было. Один оторвал кусок от рубашки, другой прокусил палец и своей кровью написал указ, повелевающий Кан-вану бежать на родину, занять престол, навести порядок в империи и продолжить жертвоприношения предкам правящего дома.
Указ привязали к ремню, Цуй Сяо поднял его наверх и спрятал под одеждой. Поплакав еще немного над ямой, старик стал прощаться.
— Мы попали на чужбину, и нет возле нас никого из близких! — горестно жаловались императоры. — У нас на душе стало легче, когда мы поговорили с вами! Как больно, что приходится так быстро расставаться!
— Государи, берегите себя, а я, как могу, буду заботиться о вас! — пообещал Цуй Сяо.
Когда он появился у ворот, на него накинулся начальник стражи:
— Нечего сказать, хорошими ты делами занимаешься, Цуй Сяо! — И приказал воинам: — Связать его и отрубить голову!
Цуй Сяо перепугался.
На макушке в этот страшный миг
Мужество совсем оцепенело.
В пятках притаились, онемев,
Семь стихий души его и тела!
[66]Если вы не знаете о дальнейшей судьбе Цуй Сяо, то прочтите следующую главу.
