Сказание о Юэ Фэе. Том 1 - страница 80
Когда начальник стражи приказал воинам отрубить Цуй Сяо голову, тот вскричал:
— Я ни в чем не виновен!
— Ты лечишь наших коней, я и впустил тебя из благодарности. А ты ушел и пропал! Если бы наш правитель узнал, не сносить нам головы!
— Тут очень много ям, и я никак не мог найти своих государей! К тому же я стар, ходить быстро не умею. Смилуйтесь, почтенный начальник!
— Ладно, на сей раз пощажу! Но больше сюда не являйся!
— Не явлюсь, не явлюсь! — заверил Цуй Сяо и со всех ног бросился бежать.
С этих пор он стал каждый день ходить по лагерям и искать встречи с Кан-ваном.
Снова наступила весна, и в середине второго месяца Учжу вместе с братьями двинул пятисоттысячную армию в поход против Сунской империи.
Грозными и могучими выглядели воины чжурчжэней. Казалось, будто:
В середине четвертого месяца чжурчжэни вступили в Луаньчжоу.
Поход затянулся потому, что в пути Учжу несколько раз останавливался и устраивал учения.
В Луаньчжоу Учжу рассказал своим братьям о честности Лу Дэна, и все чжурчжэньские ваны прониклись благоговением к памяти отважного сунского военачальника.
Потом вступили в Лянлангуань, и Учжу поведал братьям о сражении, которое произошло здесь год назад.
Когда достигли Хэцзяня, Учжу запретил войскам заходить в город, чтобы не тревожить населения. Этим он выражал свое уважение к памяти Чжан Шу-е.
Еще через день подошли к Хуанхэ. Наступила середина шестого месяца, погода стояла знойная.
Учжу отдал приказ:
— Расположиться вдоль берега реки и, как только спадет жара, начать переправу.
Пятнадцатого числа седьмого месяца Учжу распорядился приготовить тростниковые циновки, зарезать свиней, баранов, уток, наловить рыбы и устроить моление душам предков.
Когда все приготовления были сделаны и сыновья цзиньского правителя собрались в ожидании торжественной церемонии, появился Учжу. Его сопровождал юный ван в темно-красном шелковом боевом халате, плотно облегавшем тело. Мягкий, украшенный золотом пояс стягивал тонкую талию. На левом боку у юноши висел лук, на правом — колчан со стрелами и небольшой меч. На голове красовалась шитая золотом шапочка с двумя длинными фазаньими перьями, ниспадавшими вправо и влево. Резвый конь огненно-рыжей масти так и плясал под седоком.
Цуй Сяо пробрался вперед поглядеть, что это за красавец юноша, и ему сказали, что это Кан-ван.
Вдруг конь Кан-вана споткнулся и припал на передние ноги. Но юноша не растерялся, резко натянул поводья и заставил коня подняться.
— О, мой сын неплохо ездит верхом! — одобрительно заметил Учжу.
Случилось так, что, когда конь споткнулся, у Кан-вана из чехла выпал лук. Цуй Сяо проворно подбежал, поднял лук и подал со словами:
— Примите, пожалуйста, светлейший ван.
— Ты кто такой? — спросил Учжу, услышав китайскую речь.
Цуй Сяо опустился на колени перед его конем:
— Меня зовут Цуй Сяо, родом я со Срединной равнины. Девятнадцать лет назад попал в плен, с тех пор живу в ваших землях, лечу коней.
— Вижу я, ты честный и преданный слуга своего государя, — обрадовался Учжу. — Будешь прислуживать светлейшему вану, а как только я завоюю Сунскую империю, получишь высокую должность.
Цуй Сяо поблагодарил и последовал за конем Кан-вана.
Они подъехали к навесу, под которым должны были состояться жертвоприношения. Кан-ван сошел с коня и поклонился братьям своего названого отца.
Учжу обратился лицом к северу, совершил жертвоприношения и отбил требуемое ритуалом число поклонов.
Скоро все возвратились в лагерь, и началось пиршество.
Кан-ван присел на дальнем конце циновки. Недовольные ваны косились на него:
«У нас самих полно детей и племянников! Зачем брату Учжу понадобился этот чужеземец?»
Они не замечали, что Кан-ван сидит с низко опущенной головой и из глаз его капают слезы.
