— Это просто чудо какое-то! Это поразительно! — то и дело повторял Жан. — Даже в Париже я не видел таких высоких зданий! И сколько их еще строится!
По пути они увидели множество строек с сотнями рабочих. Серые глаза Жана сверкали восторгом. С тем же энтузиазмом он любовался и статуей Свободы, освещающей мир, с палубы парома.
При встрече, когда все были представлены друг другу, встал вопрос, как им добраться до Дакота-билдинг. Эдвард Вулворт вынужден был признать, что его автомобиль рассчитан на четверых, так что всех увезти не получится. Устроив на сиденьях Мейбл и Элизабет, негоциант предложил Бонни и Жану сесть в такси, которое наняли для доставки багажа. Но жених с невестой вежливо отказались.
— Мистер Вулворт, мы с удовольствием прогуляемся, — сказала Бонни. — Отвезите домой мадам и Элизабет. В кругу семьи вам будет комфортнее. Дорогу я знаю. Идти далеко, но по дороге всегда можно присесть и отдохнуть!
Мейбл, услышав это, украдкой вздохнула с облегчением. И поблагодарила Бонни улыбкой, полной симпатии.
Они с Жаном шли уже не меньше двух часов. Время от времени Бонни задерживалась перед какой-нибудь витриной. Так, в булочной она купила пончиков, и они съели их на ходу, смеясь и подмигивая друг другу.
Жан улыбался всякий раз, когда они слышали разговоры местных жителей.
— Мне нужно поскорее выучить английский! А наставницей будешь ты, ненаглядная моя невестушка, — заявил он после того, как Бонни перебросилась парой фраз с одной цветочницей.
— А кроме этого, если у нас все-таки будет магазинчик, — еще и азы итальянского и немецкого! — сказала Бонни, радуясь в душе, что они с Жаном так хорошо ладят. — Видишь те высокие деревья? Нам нужно пройти через Сентрал-парк. Это там Элизабет, тогда шестилетняя малышка, спала на скамейке! Но Господь ее уберег, ведь в мире столько негодяев, которые могли ее обидеть. Столько сирот пропадает без вести, а еще скольких принуждают делать всякие пакости…
— Увы, по прошествии десяти лет моя наивная племянница оказалась в лапах Лароша! Обычно я об этом молчу, Бонни, но стоит вспомнить, что Элизабет пережила в апреле, как мне хочется его прикончить! А теперь новое несчастье: она вдова в девятнадцать лет!
Бонни печально кивала. И крепче сжимала локоть жениха, который зачарованно разглядывал фасады высоких домов, раззолоченные заходящим солнцем.
— Скоро мы будем на месте, поэтому вот наш первый урок, — сказала она жизнерадостным тоном, чтобы его отвлечь. — Мы находимся на Манхэттене, это один из пяти районов Нью-Йорка. По-английски район будет «borough»[22]. Ты должен научиться хорошо ориентироваться в городе. Итак, пять районов: Манхэттен, Бруклин, Квинс, Бронкс и Статен-Айленд. В Квинсе у меня живет дядя, мы пригласим его на свадьбу.
— А в Бронксе убили Гийома! — вспомнил Жан. — Бедный мой брат! Он приехал сюда с разбитым сердцем, без жены и с шестилетней Элизабет на руках. Ему было не до красот Нью-Йорка! А теперь трагедия повторилась для Элизабет. Она так радовалась, что возвращается сюда с Ричардом! Они планировали венчание в церкви… На причале на нее было жалко смотреть!
— Ты прав, мадам очень расстроилась, когда увидела ее такой — исхудавшей, бледной до синевы, в мрачной одежде.
— Бонни, мне неприятно, когда ты называешь Мейбл Вулворт мадам. Ты больше не ее домоправительница и не служанка моей племянницы!
— Тут ничего не поделаешь. Я никогда, слышишь, никогда не смогу говорить ей ни «Мейбл», ни «миссис Вулворт». Она либо станет надо мной потешаться, либо ей будет некомфортно. Они с мужем — хорошие, порядочные люди, Жан.
А Дакота-билдинг, в котором Вулворты живут, — и вовсе сказочный замок! Ты сам увидишь. Там и электричество, и центральное отопление, и четыре лифта, и даже площадка для игры в крикет на крыше. Свою первую ночь в Америке ты проведешь в роскошнейшей из резиденций!
— Такой роскоши я даже представить не могу! — улыбнулся Жан, прогоняя мрачные мысли. — И знаешь, Бонни, мне кажется, что этот огромный город меня принимает! И я слышу, как его сердце стучит у нас под ногами… Только представь: вся моя жизнь прошла в Монтиньяке, на берегу Шаранты. Поездка в Ангулем — уже приключение! А теперь я в Америке. И это только твоя заслуга, Бонни.
