Коллеги
были людьми.
Оба. И от
обоих
исходил
специфический
запах. Одна
из причин, по
которым Эней
и другие
ученики
Каспера не
употребляли
совершенно
легальную,
открыто
продающуюся "струйку"
- как раз этот
запах. Как в
комнате
дешевого борделя,
где неделю не
проветривали.
Впрочем, куда
менее
демаскирующие
нелегальные коктейли
ученики
Каспера не
употребляли тоже.
Следующие
пять секунд
были очень…
оживленными.
Когда к месту
действия
подоспели
Ванда, Костя
и Игорь, Эней
уже даже
продышаться
успел и смог
сказать:
- Я
должен был
попробовать.
- Я знаю, -
Эйдельман
дал своим
ребятам
сигнал
отпустить
его.
Наклонился и
участливо спросил:
- Вам ничего
не повредили?
От
коврового
покрытия шел
душный,
пыльный запах,
которого
вообще-то не
было, пол
здесь чистят
хорошо. Это
ковер из сна
так вонял. Эней
прикрыл
глаза и
произвел
мысленную ревизию
организма.
- Нет,
спасибо.
Кто-то
из японских
поэтов
сравнил боль
со стальной
хризантемой,
во всяком случае,
отец перевел
это так. У
Энея под
диафрагмой
располагался
целый
цветник, но
сломать и
вправду
ничего не
сломали.
- Я знал,
что Корбут не
удержится от
какой-нибудь
мелкой
пакости, -
пояснил
Эйдельман. - А
вас больше не
связывает
контракт. Я
должен был подстраховаться.
-
Понимаю, -
Эней оперся
на руки
друзей и
кое-как
встал.
Цветник
решительно
двинулся вверх
по пищеводу.
Эйдельман
открыл перед
Энеем дверь и
сказал своим
ребятам:
-
Проводите.
Энея
начало рвать
прежде, чем
он добрался
до туалета.
Кто-то протянул
большой
клетчатый
платок.
Детектив
Новицкий
пошел в
телецентр не
как в гости а
как на работу
- натощак.
Платка
вполне
хватило.
Приступ прошел,
и Эней
увидел, что
благодетелем
был Юлиуш.
- Крови
нет? - спросил
нанятый
Эйдельманом
коллега. С
неподдельным
таким
беспокойством
- видимо, за
серьезную
травму
наниматель
бы их
тряхнул.
- Нет, -
ответил Эней.
Повернулся к
Юлиушу. -
Дзенькуе
бардзо.
Юлиуш
криво
усмехнулся,
развернулся
и ушел.
- Я в
гостиницу, -
бросил он
Ванде,
проходя мимо.
Ванда
теребила в
руках
реквизитный
веер. Когда
она успела
его сломать -
Эней не
заметил. По
правде
говоря, было
не до того.
- Что ты
собирался
делать,
интересно? -
доброжелательно
спросил
эйдельмановский
охранник.
Второй
покосился на
дверь
туалета и
тяжко
вздохнул. У "струйки",
помимо
запаха, было
некоторое
количество других
неприятных
побочных
эффектов. Эней
знал, что
минут через
десять оба
окажутся за
этой дверью,
оба будут
завидовать
ему, избитому
- и был полон
сочувствия.
- Сам не
знаю, - сказал
он. Отчасти
все это было
игрой.
Отчасти. Эней
и в самом
деле хотел,
всем сердцем
хотел, чтобы
Корбут не мог
потребить
именно эту
женщину,
именно
сегодня. Но и
убивать его
сегодня было
нельзя.
Детектив Андрей
Новицкий мог
бы, тем более,
что закон ему
это позволял,
а вот Эней,
руководитель
боевой
секции
подполья... Но
детектив
Андрей
Новицкий
должен был по
меньшей мере
попытаться.
Наверное,
Ванда именно
так и пела
свою Тоску…
Эней
сел на
скамейку под
табличкой "для
курящих".
Стальные
хризантемы
потихонечку
складывали
лепестки. Ванда
медленно
подошла.
Забрала
платок, выбросила
его вместе с
веером в
мусорную
корзину.
- Мне
нужно
переодеться,
- сказала она. -
Подождешь?
- А мне -
умыться.
Конечно,
подожду.
Они
перешли на "ты"
так
естественно,
что сами
этого не
заметили. Как
будто так
было все
время.
Игорь
пошел за ней -
его-то
контракт
никто не
разрывал.
Костя остался
с Энеем.
Когда с
обоими
охранниками
случилось
неизбежное и
боевик со
священником
остались вдвоем,
Эней не
выдержал.
- Ну что
ты на меня
так смотришь?
- Да не
смотрю я на
тебя, - Костя
пожал плечом.
- Делать мне
теперь
нечего, на
тебя
смотреть.
- Теперь?
Костя
пошарил по
карманам,
сунул в рот
сигарету,
достал
зажигалку, да
так и не
закурил.
- Я
побаивался,
что ты на это
смотришь как
на… очередной
контракт. Ну
вот есть
такой пунктик
у
работодателя
- сотрудник
должен спать
только с
супругом, и
при том
другого пола.
Я сейчас этот
глюк не готов
чинить. А в
той книжке
сказано "Любите
друг друга".
- Там
имелось в
виду совсем
другое. В той
книжке.
- Да? -
Костя
чиркнул
зажигалкой,
затянулся. - У
меня всегда
было хреново
с
экзегетикой.
Доминиканцы
за голову
брались от
того, как у меня
с ней
хреново. Но
ты нужен
Ванде. Она сейчас
тоже начнет
переживать,
что эта смерть
из-за нее.
Она-то агнец.
