— Она убита десять дней назад.
На его лице отразилась растерянность.
— Убита?! — пробормотал он.
— Вы не читаете газет?
— Нет.
— Вам придется встретиться со следователем.
— Мне? Зачем?
— Его интересуют все, кто был знаком с покойной.
Юноша долго молчал, постепенно приходя в себя от неожиданной страшной новости, потом спокойно произнес:
— Ну что ж, я готов говорить с ним.
***
Вот он, хладнокровный убийца, реальное воплощение ночных кошмаров, стоит перед ним в своих белых ботинках. В какую игру он играет?
Дядюшка Сулейман взял на себя роль следователя, и через некоторое время контора узнала, что зовут юношу Махмуд аль-Гыр, и что он таксист. Когда-то, еще до замужества, Лютфия заключила с ним своеобразный договор, в результате чего в ее распоряжении всегда была машина, а сама она иногда приходила к шоферу в гараж. Этот «контракт» она сохранила в тайне, чтобы избежать лишних вопросов, и не оставила домашнего адреса. Зато назвала свою контору и велела искать ее там в случае непредвиденных обстоятельств. Он так и поступил. И когда в назначенный день она не пришла, он отправился в контору. Не найдя ее там, он поехал в Александрию и провел там неделю. И вот теперь он снова здесь, чтобы встретиться с ней. Все это он повторил в полиции. У него взяли отпечатки пальцев и отпустили.
У Амра голова пошла кругом. Такого поворота дела он не ожидал. Он понял, что попал в лабиринт, из которого нет выхода, и очень пожалел о том, что написал письмо следователю. А рассказ таксиста — правда, в этом нет сомнений. В его душе проснулась задремавшая боль. Разве не говорил он Лютфии в минуты откровения: «Я презираю тебя за твои махинации». А она отвечала с убийственной невозмутимостью: «Можешь оставаться при своем мнении, все равно ты любишь меня». Он тогда сказал в бешенстве:
— Но ведь ты продаешь себя негодяю с машиной!
— А ты все равно меня любишь!
Он молчал, а Лютфия смеялась:
— Пускай мои дела и мое замужество тебя не беспокоят. Сердце мое принадлежит тебе одному.
И Амр понял, что, пока они вместе, он приговорен разрываться надвое — между любовью и здравым смыслом. И не освободиться ему от этих адских мучений, пока светит над ними красный абажур.
***
Он стоял на балконе, ловя тихие порывы ветерка летней ночи.
— К вам гости, — неожиданно раздался голос старой служанки.
— Кто там?
— Не знаю. Сказали: «Открой», я пришла спросить у вас.
Он заглянул в дверное окошечко — там стоял человек, которого он никогда раньше не видел. Сердце Амра сжалось. Он покорно открыл дверь, мужчина вошел, за ним еще трое.
— Просим прощения, нам необходимо произвести у вас обыск. Вот санкция прокурора, — сказал первый. Остальные тут же приступили к делу. Амр сдавленно произнес:
— Что вы хотите найти?
— Пишущую машинку.
Он вынес машинку. Офицер рассмотрел ее и заключил:
— Письмо было напечатано на этой.
Он достал то самое письмо, которое Амр добровольно написал и отослал, и спросил:
— Ваше?
В отчаянии Амр ответил:
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Когда вы приобрели эту машинку?
— Я купил ее, а не украл, и не собираюсь отчитываться перед вами.
— Вам устроят очную ставку с работниками винного и кондитерского магазинов… Отпираться бесполезно. И не имеет смысла, если вы невиновны.
Уже сидя в полицейской машине, Амр спросил, на каком основании у него производили обыск, но не был удостоен ответом. Только теперь он понял, какую непоправимую ошибку совершил, напечатав письмо на машинке. Ведь получилось, что, скрывая свой почерк и не подписываясь, он боялся быть обнаруженным, а это, по мнению полиции, свидетельствовало о его виновности. Следователь, подозревая коллег Лютфии, узнал их адреса, в том числе и его адрес, и велел произвести обыск, в результате которого и была обнаружена пишущая машинка и, таким образом, стал известен владелец коньяка и конфет.
— И тем не менее я невиновен, и все, о чем говорится в письме, сущая правда, — продолжил он свои мысли вслух.
— Нам с самого начала было известно о вашей связи с убитой, — заявил полицейский.
Образ дядюшки Сулеймана мелькнул в его голове.
— Я сам признался в этом в письме, и все-таки я повторяю: я невиновен.
