— Откуда у тебя деньги? — спросила она однажды.
— Я принадлежу к знатному роду, — улыбнулся он.
— Вот как… — проговорила она с сомнением.
— Да простит тебя Аллах!
Она засмеялась.
— У тебя во рту всего четыре зуба, один наверху и три внизу!
Он снисходительно улыбнулся. Счастье! Как оно преходяще!
Она просила показать Александрию, но он отказался поехать туда.
— Ах, теперь мне все понятно! — сказала она.
Он разложил перед ней фрукты, вино и сигареты, поцеловал ее в алую щечку.
— Смотри на море и небо, наслаждайся тем, что лежит перед тобой, и да будут эти часы слаще меда!
Он делал все, чтобы она была довольна. Прежде он всегда ходил, понурив голову, не видя ничего, кроме пыли, — его вечно одолевали заботы и житейские неурядицы. Теперь он увидел волшебный восход солнца, восхитительные краски заката, сияющую луну и бескрайний горизонт. И все это благодаря животворной силе любви. Неужели же этому придет конец?..
В начале июня на берегу появились первые дачники. Сердце дядюшки Ибрахима сжалось от тревоги. Он чувствовал, что беда вот-вот нагрянет… Однажды, находясь в лавке, он вдруг в конце улицы заметил господина Лютфи, который шел с агентом по найму квартир.
Дядюшка Ибрахим тотчас бросился домой и черным ходом пробрался в свою комнату. Значит, уже скоро берег заполнится людьми и ему не будет здесь места. Любимая покинет его, как вздох. Да, он любит ее, несмотря на ее капризы, резкость и острый, как перец, язык. Он благодарен ей за то счастье, которое она ему подарила, за дыхание юности. Пусть Аллах простит ее.
Он решил подсчитать оставшиеся деньги. Потом завернул их и спрятал на груди. И тут он услышал, как хлопнула дверь. Он обернулся, увидел свою возлюбленную. Заметила ли она, что он делал? Он лег рядом с нею, но сон бежал от него. «Отдай ей деньги и освободи ее! — говорил он себе. — Прекрасное бездомное дитя! Кто ее отец? Кто ее мать? Как-то раз она сказала: "У меня нет никого в этом мире". А у него?»
Но тут он почувствовал, как что-то холодное, словно змея, касается его. Она собирается обокрасть его?! Не для того ли она так коварно ласкала его, чтобы он покрепче заснул? О горе! Он схватил ее за руку. Раздался крик. Затем наступило молчание.
— За что? — горестно спросил он. — Разве я отказывал тебе в чем-нибудь?
Она укусила его за руку, и он оттолкнул ее. Бросился к выключателю и зажег свет. Первое, что он увидел, — это свою окровавленную руку.
— Такая молодая, а сколько в тебе злости!
Она презрительно посмотрела на него и повернулась к нему спиной.
— Как ты решилась обокрасть меня? — спросил он.
Ее душили гнев и досада, но она не проронила ни слова.
— Я не хочу больше того, что получил, — вновь заговорил он. — Пусть Аллах воздаст тебе за меня лучшей наградой.
Ототдал ей бОльшую часть оставшихся денег, собрал ее вещи и проводил на станцию.
С этого момента Абукир для него опустел. Дядюшка Ибрахим уехал в Александрию. Долго бесцельно бродил он по городу. Неожиданно оказался перед мечетью Абу Аббаса. Зашел, сделал два земных поклона и сел, повернувшись лицом к стене.
Тоска и отчаяние охватили его. «Неужели было твое благоволение на то, что случилось со мною?.. — шепотом вопрошал он бога. — Молодая, красивая, а сердце полно злобы. Разве и на это твое благоволение? А мои дети, где они? И на это было твое благоволение? Мир преследует меня только за то, что я вверяюсь тебе. И на это твое благоволение? Вокруг толпы, миллионы людей, а я одинок. И на это твое благоволение?»
Он разразился рыданиями.
Удаляясь от мечети, он услышал, как кто-то окликает его: «Дядюшка Ибрахим!» Он обернулся. Подошел какой-то верзила. По всему видно — сыщик. Дядюшка Ибрахим покорно остановился, а сыщик, усмехаясь, схватил его за плечо:
— Ну и измучил же ты нас поисками, да пошлет тебе Аллах мучения!
Дядюшка Ибрахим с покрасневшими от слез глазами покорно зашагал рядом.
— Скажи, пожалуйста, — спросил сыщик, — кто же толкнул тебя на такой путь, в твоем-то возрасте?
Дядюшка Ибрахим улыбнулся, поднял палец к небу и прошептал:
— Бог!
Слово это вырвалось у него, как стон.
