в Байёле у ж е в конце XVI века. Ван Эльсланды
считали, что происходят от венгерского рейтара,
который предпочел фламандский уют маршам и
контрмаршам императорских армий, но доказа
тельств этому нет. Среди моих предков была некая
Маргарита Франета, итальянское, испанское или
португальское звучание ее имени погружает меня
в мечты, но о ее близких я ничего не знаю.
Другие союзы, напротив, не вызывают ни ма
лейшего сомнения. В 1 6 4 3 году мой предок
Франсуа Адриансен берет в супруги женщину с
именем, вызывающим в памяти роскошные фор
мы, запечатленные на фоне мифологического или
буржуазного декора, — жительницу Антверпена
Клер Фаурмент. Дальняя родственница выходит
замуж за Гийома Вердегана, как говорят, потомка
угрюмого Роджера Мортимера, убийцы короля,
упомянутого в драме Марло *. Это, разумеется, ле
генда, но кажется, что изгнанники во время войны
Двух Роз порою укрывались во Фландрии, и
66
прежде всего в Брюгге, подобно тому как это бы
ло с английскими беглецами в XVII веке. Кстати,
уверенности в том, что они пустили здесь свои
корни, нет. Среди моих предков — дочь бургоми
стра Брюгге в 1596 году, но он стал им четверть
века спустя после событий в «Философском кам
не», и было у ж е слишком поздно, чтобы прийти
на помощь Зенону * или обвинить его. Порою, по
добно тому как факелы кортежа, проходящего по
тихой улочке, бросают отсветы на окна уснувшего
дома и стекла дрожат от грохота барабанов и ду
док, так и история вдруг выхватывает из тьмы и
высвечивает ничем не примечательное семейство.
Из записей секретаря суда, к сожалению не
полных, я узнаю не только о брачных договорах.
В 1 6 0 3 году моему предку Никола Кленверку,
магистрату в Касселе, пришлось судить своего
брата Жосса, изобличенного в убийстве и содер
жавшегося в предварительном заключении во
францисканском монастыре. То, что вместо об
щей тюрьмы он оказался в монастыре, у ж е вос
принимается как милость. Но наши сведения этим
и ограничиваются. Романист, каковым в данном
случае я не являюсь, мог бы вообразить судью в
духе корнелевских трагедий (еще до Корнеля),
применившего закон со всей суровостью и не
поддавшегося братским чувствам, или, напротив,
представить судью мягкосердечного, помогающе
го бежать обвиняемому, или же создать персонаж
в бальзаковском духе — негодяя, состряпавшего
все это дельце, чтобы избавиться от младшего
брата и самому завладеть наследством. Эти разно-
67
5*
образные и рискованные предположения едва ли
приведут нас к истине, ибо нам неизвестны моти
вы и обстоятельства преступления. Самое боль
шее — мы можем предположить, что этот Ж о с с
был горячей головой.
Я у ж е говорила, что в семье было мало воен
ных. Матерью Мари де Байенгем была некая Зан-
нкен, происходившая от отважного торговца
рыбой из Вёрне, разгромленного во главе своих
единоверцев французскими рыцарями под стена
ми Касселя: богачи, готовые выложить монетами
церковные стены, порою происходили от взбунто
вавшихся оборванцев. Ж а н Мас, один из моих
предков, пал от руки герцога Лотарингского при
Муртене, защищая знамена Карла Смелого. Его
сын погиб двумя годами раньше в битве при Ват-
тендамме. Уже упоминавшийся мною Франсуа Ад-
риансен, вступивший добровольцем в армию
Филиппа IV, короля Испании, и купивший на свои
средства двух лошадей, участвовал в обороне Лу-
вена, грабеже Эра, осаде Эдена. Его сын тоже
был военным. Пять воинов, трое из которых по
гибли, — это мало в такой стране за пять веков.
Вопреки тому, что можно было бы предполо
жить, немного среди моей родни и церковников.
Преподобный отец Франсуа Матьё Бисваль
смотрит на меня умными темными глазами. У не
го тонкие, чуть вяловатые черты лица. Красивые,
как и у большинства служителей церкви того
времени, руки. Внутренняя жизнь редко отража
ется на лицах: этот молодой еще человек произ
водит впечатление владеющего собой, умеющего
68
обуздать свои мечты и чувства, он достаточно
благоразумен, чтобы молчать и не говорить все
го. Но у преподобного отца не было недостатка
в энергии. Управляющий делами своего ордена,
ректор поочередно в Халле, Ипре, Дюнкерке и
Байёле, Франсуа Матьё заново отстроил в Бай-
