– Как ты думаешь, его на самом деле убили?
– Он помер у нас на глазах. Ты его не убивала? Потому что я точно нет.
– Я серьезно спрашиваю, Саша!
– А я тебе серьезно отвечаю.
– Но ведь он все время вчера повторял, что его убьют. А сегодня умер.
– Он умер с перепоя.
Тонечка вздохнула.
– Хорошо бы так.
– Хоть как, все равно никакого удовольствия, по-моему.
Она улыбнулась против воли.
– Ты какой-то непробиваемый мужик, – сказала она, пожалуй, с уважением.
– Ну, всерьез оплакивать его я не в состоянии.
– А кто к нему приходил, ты не знаешь?
– В каком смысле – приходил? Он все время с кем-то жил, одно время с женой, потом с девицами всякого сорта. Разумеется, кого-то из них я знаю, но не всех.
– Нет, нет, кто ему приносил еду и выпивку?
– Понятия не имею! Да, наверное, он сам и приносил! Вряд ли у него прислуга!..
Тонечка осторожно, словно боясь разбудить спящего, отошла от дивана и поманила Германа за собой.
– Иди сюда.
– Что? А, иду.
Она открыла холодильник – осветилось пластмассовое нутро, заросшее по задней стенке желтой ледяной шубой.
– Смотри.
Он заглянул. Холодильник был пустой и заброшенный, как и квартира. На полках ничего, кроме двух усохших сморщенных сосисок и лимона с магазинной наклейкой.
– Ну, я смотрю.
Тонечка взяла лимон и сунула ему под нос.
– Видишь наклейку? Такие клеят в супермаркетах, когда продают поштучно. Яблоки или апельсины. Или лимоны! Их взвешивают и приляпывают бумажку с ценой и датой. Видишь?
Герман повертел лимон перед глазами.
– Сегодняшнее число, – сказала Тонечка. – К нему кто-то сегодня приходил. Принес лимон. И бутылки.
Герман серьезно посмотрел на нее.
– Почему бутылки? Здесь нет никаких бутылок.
– Зато вон там есть, под столом.
Они вернулись в комнату, и Тонечка полезла под журнальный стол.
Герман присел на корточки и тоже заглянул.
– Вот это вчерашние бутылки, – шепотом заговорила Тонечка и стала показывать, какие именно вчерашние. – А на столе сегодняшние.
– Чем они отличаются?
– Под столом только бутылки из-под виски и коньяка. А на столе, видишь, какой набор.
Он взглянул на стол.
– Вчера и ночью он пил виски и коньяк. А сегодня и вино, и мартини, и водку! И коньяк совсем другой. Под столом «Арарат», а это, по-моему, киргизский, что ли…
Рассматривать бутылки и рассуждать про коньяк рядом с только что умершим человеком Герману было невмоготу, зря Тонечка назвала его «непробиваемым»!
Он взял ее за штрипку джинсов, потянул, заставил вылезти из-под стола и увел на кухню.
Открыл кран и умылся холодной водой. Руки вытер о джинсы, а лицо вытереть было нечем, капли падали с подбородка.
Она проворно достала из заднего кармана упаковку бумажных носовых платков и подала.
– Саш, тебе нехорошо?
– Мне отлично. Я только хочу отсюда уехать.
– Хочешь, езжай, а я дождусь «Скорую».
– За кого ты меня принимаешь?
– За современного мужчину, которому не нужны никакие лишние проблемы.
– Все проблемы, – подхватил он, – современные женщины решат сами!.. Я не понял про бутылки, объясни мне.
– Вчерашние бутылки под столом, они совсем другие. Там три из-под виски, все одинаковые, «Чивас» и одна из-под армянского коньяка. Это дорогие бутылки!.. А на столе что попало и все дешевое! Вино «Мацеста», водка «Ледяная капля», «Мартини», персиковый ликер. Не хватает только «Тройного» одеколона!..
– У него деньги кончились. Так не может быть?..
– Он бы купил что-нибудь одно, как ты не понимаешь! Три бутылки водки, например. И он никуда не выходил! Куда он мог выйти в таком состоянии! Он все время пил! Вчера его привез твой водитель, оставил, пьяного, и он продолжал пить! А утром кому-то позвонил или ему кто-то позвонил, и он сказал – привези мне выпить. И ему привезли… ассорти.
– Телефон, – вдруг вспомнил Герман. – Васька сказал, что телефон он выбросил, потому что тот звонил все время. Должно быть, моя секретарша звонила. Она все утро ему звонила, а он трубку не брал!
Они полезли под раковину, достали ведро и заглянули. Там было пусто. То есть совсем пусто – ни бутылок, ни объедков, ни даже мусорного пакета! Телефона не было тоже.
– Подожди, я попробую позвонить.
Герман нажал кнопку, и они стали прислушиваться и оглядываться по сторонам.
