– Человек умирает от скуки на работе, и если он еще будет умирать от скуки вне работы, вскоре трудиться станет некому. Для того чтобы рабы не вымерли совсем, повелители придумали кино, которое вам так нравится! Много красивых и уродливых людей, уродство отлично развлекает, пейзажи, приключения. Лошади скачут. Иные миры угрожают нашему миру. Наш мир угрожает большой любви. Можно много интересного придумать и показать красиво!..
– Повелители? – переспросила Настя, нахмурившись.
– Ну, конечно, – безмятежно отозвалась бабка. – Те, кто повелевает вами и правит миром. Они говорят вам, как любить, куда смотреть, во что одеваться и что есть. Вы же не можете себе позволить жить! Вы можете только смотреть придуманную жизнь. В кино или в Инстаграме, там тоже все придумано, ни слова правды. А вам нравится, разумеется, потому что это… весело.
– Нам – это кому?
Бабка подняла брови:
– Молодым и бедным. Мы же о вас говорим.
– А тебе, значит, кино никакое не нужно, интернет тоже не нужен, потому что ты богатая и старая!
– Ну да, – согласилась Марина Тимофеевна, и Настя вытаращила глаза.
– Да у тебя пенсия двадцать тыщ, миллионерша! – в поисках поддержки Настя оглянулась на Джессику, но вид у той был перепуганный, никакой поддержки не получилось! – Ты всю жизнь в музее просидела, никем не стала, даже знакомств никаких не завела!..
– Тем не менее, у меня есть все, чтобы жить счастливо, – не дрогнув, отрезала Марина Тимофеевна. – Именно жить, а не коротать время за компьютером или у телевизора.
Настя, которую сильно задело упоминание каких-то там «повелителей», злилась всерьез. Она свободный человек! Она выросла, когда все оковы уже пали, мир стал един, у каждого человека появилось право на собственное мнение и возможность его высказать! Повелители!.. Да она в сто раз свободней бабки, которая, кажется, диссертацию защитила только с третьей попытки, потому что идеологически диссертация чему-то там не соответствовала!
– Мы можем смотреть то, что захотим, и делать то, что считаем нужным, – начала она. – В отличие от вас! Вы ходили по струнке и в школьной форме!
Бабка засмеялась.
– Ну, разумеется. Школьная форма – символ рабства.
– Вот именно, дорогая бабушка!
– Форма – это просто форма, – и она снова засмеялась. – У вас ведь тоже форма, только вы этого не замечаете, бедные. Вы ходите в джинсах и толстовках, и они все одинаковые. Должно быть, китайские фабрики, где они пошиты, не стремятся к разнообразию. Да вы сейчас друг на друга посмотрите, девочки!..
Начинающие актрисы послушно уставились друг на друга.
Марине стало их жалко.
– Ну и что? – запальчиво сказала Настя. – Ну, джинсы, ну, толстовки! Нам так нравится!
– Вот именно, – заключила Марина Тимофеевна. – Вам нравится. Кошке тоже нравятся диван и лоток, к которым ее определили хозяева. Она даже не догадывается, что есть сад, трава, забор, птичка, на которую можно поохотиться, и соседская собака, которую нужно остерегаться! И это жизнь, девочки! А диван и лоток – рабство. Хотя есть корм и поролоновая игрушечка. К сожалению, массовая культура в современном мире – поролоновая игрушечка для безмозглых кошек.
– А что же делать? – спросила глупая Джессика, и Настя под столом пнула ее как следует.
Бабка, разумеется, заметила.
– Настя, веди себя прилично.
Глаза у внучки вдруг налились слезами.
– Вы с матерью просто уродки! – выкрикнула она и вскочила. – От тебя житья никакого нет, мать слова не может сказать, надо мной ты вообще издеваешься! А сама только и делаешь, что врешь – вы обе врете! Папу со света сжили! Мать, оказывается, сценарии пишет, вон Герман с ней вась-вась! А мне ни слова! И не помог никто! Лучше бы вы меня в детдом сдали, когда папа умер!..
– Прекрати истерику, – велела бабка. – В доме гостья.
– А мне плевать! Мне вообще на все плевать, на вас в особенности!
Джессика испуганно дергала ее за полу толстовки. Настя схватила со стола чашку, собираясь швырнуть ее на пол – истерика должна быть настоящей, полноценной, во время истерики в кино всегда что-нибудь швыряют и разбивают, – но что-то ее удержало. Пожалуй, бабкин взгляд.
