В гостиной на спинке кушетки висел один из чулков Эпифани. Повязав его на себе под халатом, я отпер дверь.
— Как раз вовремя! — рявкнул Стерн, оттирая меня плечом.
Следом за ним вошел сержант Деймос.
— Вы, ребята, несете с собой дыхание весны, — заметил я.
— Как всегда, спите допоздна, Энджел?. — Стерн сдвинул на затылок пропотевшую шляпу и оглядел неубранную комнату.
— Вы что, кувыркались здесь?
— Встретил старого армейского дружка и кажется, мы с ним перебрали.
— Прекрасная жизнь, Деймос, а? — восхитился Стерн. — Целыми днями напролет можно напиваться, как захочешь, и спать, когда захочешь. До чего же мы глупы, что поступили в полицию. Как звать вашего армейского дружка?
— Паунд, — с ходу выдумал я. — Эзра Паунд.
— Эзра? Имя как у фермера.
— Не-е. Он владелец автомагазина в Хэйли, штат Айдахо. Отправился домой утренним самолетом из Айдвилла. Поехал отсюда прямо в аэропорт в пять утра.
— Это факт?
— Неужто я солгу вам, лейтенант? Поглядите, как я нуждаюсь в кофе. Не возражаете, если я поставлю на плиту кофейник?
Стерн присел на подлокотник кушетки.
— Валяйте. Если кофе нам не понравится, мы выльем его в туалет.
В ванной что-то громко стукнуло.
— Там кто-то есть? — ткнул пальцем в закрытую дверь Деймос.
Дверь распахнулась, и появилась Эпифани с ведром и шваброй. На ней был серый халат горничной, волосы прятались под грязноватой косынкой. Она двинулась навстречу нам походкой, покачиваясь, как древняя старуха.
— Я управилась с ванной, мистер Энджел, — гнусаво объявила она на чистейшем диалекте черной глубинки.
— Вижу, у вас тут друзья, так что вернусь попозже, ежели вы не против.
— Прекрасно, Этель, — я проглотил улыбку, когда она прошаркала мимо. — Я скоро уйду, так что приходите когда захотите.
— Так и сделаю. Уж вы не сомневайтесь. — Она причмокнула губами, словно поджимая вставную челюсть, и тронулась к двери. — Доброго утра вам, джентльмены. Надеюсь, не шибко вас обеспокоила…
Стерн уставился на нее, разинув рот. Деймос просто стоял и почесывал затылок. Интересно, заметили они, что она босая? — подумал я, не переводя дыхания, пока не закрылась входная дверь.
— Ох уж эти бабы из джунглей, — пробормотал Стерн. — На кой было снимать их с деревьев?
— Эта Этель славная женщина, — заметил я, наполняя кофейник в кухонной нише. — Она немного туповата, но хорошо присматривает за чистотой в комнатах.
— Ага, лейтенант, — хмыкнул сержант Деймос. — Кто-то же должен пошвабрить сортир.
Стерн глянул на напарника со слабым отвращением, словно именно сержант лучше всего сгодился бы для ответственного задания по мытью туалетов. Я подкрутил пламя на моей двухконфорочной плите.
— Так зачем вы, ребята, хотели меня видеть? — спросил я, бросая хлебец в тостер.
Стерн поднялся с кушетки и, пройдя в прихожую, оперся о стенку ниши рядом с холодильником.
— Вам знакомо имя Маргарет Круземарк?
— Не слишком.
— Но что-то вы знаете?
— Только то, что читал в газетах.
— Она дочь миллионера, и на днях ее убили.
— Что-нибудь еще?
— Я не могу уследить за каждым убийством в городе. У меня хватает своей работы.
Стерн поерзал и осмотрел пятно на потолке над моей головой.
— Надо полагать, вы делаете ее на трезвую голову?
— Что это? — спросил сержант из соседней комнаты.
Я посмотрел в его сторону. Он стоял у моего открытого «дипломата» и рассматривал отпечатанную карточку, найденную мной на столе Маргарет Круземарк.
— Это? — улыбнулся я. — Приглашение на конфирмацию от моего племянника.
— Почему она на иностранном языке?
— Это латынь.
— У этого парня кругом латынь, — не разжимая губ, процедил Стерн.
— Что означает эта штука? — указал на перевернутую пентаграмму Деймос.
— Вижу, вы, ребята, вовсе не католики, — сказал я.
— Это эмблема ордена Святого Антония. Мой племянник — алтарный служка.
— Смахивает на штуковину, которую носила мадам Круземарк.
Тостер выбросил готовый хлебец, и я намазал его маслом.
— Может, она тоже была католичкой.
— Ничуть не бывало, — отрезал Стерн. — Скорее, язычницей.
Я пожевал хлебец.
— Разве это имеет какое-нибудь значение? По-моему, вы расследовали смерть Тутса Суита.
Снулые глаза Стерна встретились с моим взглядом.
