— С этим трудно поспорить.
— Мне следовало понять, что она держит меня за простака. Слишком гладко все выглядело.
— Знаешь, приятель, ты говоришь загадками.
— Извини, Уолт. Просто мысли вслух. Сейчас пять минут второго, верно?
— Почти так.
Я поднялся, оставляя мелочь на стойке.
— Пора бежать.
— Будто я уговариваю тебя остаться, — криво улыбнулся Уолтер Риглер.
Через несколько минут я был в своей конторе, где меня ожидала Эпифани Праудфут. Юбка из клетчатой «шотландки» и синий кашемировый свитер делали ее похожей на юную студентку.
— Извините за опоздание, — сказал я.
— Не за что. Я пришла рано. — Она отбросила в сторону зачитанную «Спорте Иллюстрейтед» и распрямила скрещенные ноги. Они прекрасно смотрелись даже на дешевом стуле из пластика.
Отперев дверь в кабинет, я пригласил ее войти.
— Почему вы хотели меня видеть?
— У вас не слишком внушительная контора. — Она сняла со стола свою сумку и пальто, приподняв стопку старых журналов. — Видимо, вы не относитесь к модным детективам.
— Я не лезу в глаза. — Я закрыл дверь и повесил свое пальто на вешалку.
Она стояла у окна и смотрела вниз, на улицу.
— Кто платит вам за поиски Джонни Фейворита? — спросила она у собственного отражения в окне.
— Я не могу этого сказать. Кроме прочего, моя служба включает в себя конфиденциальность. Вы не присядете?
Я взял у нее пальто и повесил рядом с моим, а она грациозно опустилась на мягкий, обтянутый кожей стул напротив стола. Это было единственное удобное местечко во всем помещении.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — заметил я, откидываясь на спинку крутящегося кресла. — Зачем вы пришли?
— Эдисона Суита убили.
— Ага. Я читал в газете. Но вам не стоило бы слишком удивляться этому: вы, именно вы его подставили.
Она сжала сумку на коленях.
— По-моему, вы сошли с ума.
— Быть может. Но я не тупица. Вы были единственной, кто знал, что я разговаривал с Тутсом, Только вы могли донести об этом ребятам, которые прислали ему куриную лапу в подарочной упаковке.
— Вы ничего не поняли.
— Неужели?
— Никаких ребят не было. После того, как вы покинули аптеку, я позвонила моему племяннику. Он живет неподалеку от «Красного петуха». Это он спрятал лапу в рояль. Туте был болтуном. Ему следовало напомнить о том, чтобы он держал язык за зубами.
— Вы хорошо об этом позаботились. Теперь его язык остался там навсегда.
— Неужели вы думаете, я пришла бы к вам, будь я в этом замешана?
— Я отдаю должное вашим способностям, Эпифани. Ваше представление в парке было весьма убедительным.
Эпифани куснула себя за костяшки пальцев и нахмурилась, ерзая на стуле. Она чертовски походила на прогульщицу, вызванную на ковер к школьному директору. Если это было игрой, то она удалась.
— Вы не имели права шпионить за мной, — сказала Эпифани, стараясь избегать моего взгляда.
— Департамент парковых хозяйств и Общество гуманистов не согласятся с вами. Ваша маленькая религия исповедует зловещие ритуалы.
На этот раз Эпифани впилась в меня черными от ярости глазами.
— Обеа не подвешивала человека на крест. И никогда не порождала «Священную войну» или инквизицию…
— Ну да, конечно: прежде, чем сварить суп, нужно убить цыпленка, верно? — Я закурил сигарету и выпустил струйку дыма в потолок. — Но меня беспокоят не мертвые цыплята, а скорее, мертвые пианисты.
— Вы думаете, я спокойна? — Эпифани подалась вперед и кончики ее девичьих грудей натянули тонкую материю синего свитера. Про таких девушек говорят «сочная», и мне представилось, как я утоляю жажду ее смуглой плотью.
— Не знаю, что и подумать, — продолжал я. — Вы звоните, уверяя, что должны меня срочно видеть. Теперь вы здесь, но ведете себя так, будто делаете мне одолжение.
— Возможно, так оно и есть. — Она откинулась назад и скрестила длинные ноги. — Вы начинаете поиски Джонни Фейворита, и на следующий день убивают человека. Это не простое совпадение.
— А что же это?
— Посмотрите, как расшумелись газеты, связывая это убийство с «ву-ду», но я могу сказать совершенно точно: смерть Тутса Суита не имеет к «обеа» ни малейшего отношения.
— Откуда вам это известно?
— Вы видели фотоснимки в газете?
