— Что вы потом делали?
— Ничего. Туте покинул парк один. Я проследил его до дома и заставил заговорить. Он сказал, что не видел парня, которого я ищу, с тех пор, как был сделан снимок. Я дал ему мою карточку и попросил позвонить в случае, если он что-нибудь вспомнит… Сейчас вам понравилось больше?
— Не намного. — Стерн равнодушно поглядел на свои толстые ногти. — А с помощью чего вы заставили его говорить?
— Психология, — объяснил я.
Стерн поднял брови и оглядел меня с тем же равнодушием, которым только что удостоил свои ногти.
— Кем был объект вашего интереса? Тот, который исчез?
— Я не могу дать вам эту информацию без согласия моего клиента.
— Чепуха, Энджел. Вы вовсе не поможете вашему клиенту, если я заберу вас с собой, а именно это я и сделаю, если вы «захлопнетесь».
— К чему сердиться, лейтенант? Я работаю на адвоката по имени Уайнсэп. Это дает мне такие же права конфиденциальности, как и ему. Если вы арестуете меня, я выйду обратно в течение часа. Не стоит тратить городские деньги на мою доставку в участок.
— Номер телефона этого адвоката?
Я записал его в своем конторском журнале вместе с его полным именем и, вырвав страничку, подал ее Стерну.
— Я рассказал вам все, что знаю. Судя по тому, что я прочел в газете, с Тутсом разделались его друзья-сектанты, любители куриных потрохов. Если вы прихватите кого-нибудь из них, буду рад помочь в опознании.
— Очень благородно, Энджел, — усмехнулся Стерн.
— Что это? — спросил вдруг сержант Деймос. Он бродил по конторе, держа руки в карманах, посматривая туда-сюда. Вопрос касался йельского диплома степени, принадлежащего Эрни Кавалеро. Он висел в рамке на стене, над шкафчиком с досье.
— Это диплом степени, — объяснил я. — Когда-то принадлежал парню, который начал этот бизнес. Он уже умер.
— К чему эта сентиментальность? — пробормотал Стерн в своей манере чревовещателя.
— Придает солидность.
— А что в нем сказано? — захотел узнать Деймос.
— Понятия не имею. Я не читаю на латыни.
— Вот оно что. Латынь.
— Вот именно.
— Какая разница, будь это даже иврит? — осведомился Стерн. Деймос пожал плечами.
— Еще какие-нибудь вопросы, лейтенант? — спросил я.
Стерн вновь уставился на меня взглядом мертвого легаша. По его глазам видно было, что он никогда не улыбается. Даже во время допроса третьей степени. Он просто делал свою работу.
— Нет. Можете отправляться завтракать вместе с вашим правом на конфиденциальность. Может, мы и позвоним вам, но беспокоиться вам нечего. Подумаешь, помер какой-то черномазый. Всем начхать на него.
— Позвоните, если я понадоблюсь.
— Само собой. Нет, каков принц, а, Деймос?
Мы вместе втиснулись в крошечный лифт и спустились вниз, не произнеся больше ни слова.
Закусочная Гуфа находилась на 43-й улице, напротив Таймс-Билдинг. Там было полно народу, но я протиснулся в уголок возле бара. Время поджимало, поэтому я заказал только ростбиф с ржаным хлебцем и бутылку эля. Клиентов обслуживали быстро, и я уже смаковал пиво, когда меня заметил пробиравшийся к выходу Уолт Риглер.
— Что привело тебя в эту берлогу щелкоперов, Гарри? — прокричал он, перекрывая шум толпы газетчиков. — Я думал, ты обедаешь у Дауни.
— Стараюсь не становиться рабом привычки.
— Звучит по-философски. Что новенького?
— Почти ничего. Спасибо, что позволил мне потрясти морг. За мной должок.
— Брось. Как продвигается твой маленький детектив? Раскопал хорошего дерьма?
— Больше, чем достаточно. Вчера мне показалось, что я вышел на приличный след. Пошел повидать предсказательницу судьбы — дочку Круземарка, но оказалось, что промахнулся.
— Что ты имеешь в виду, говоря, «промахнулся»?
— Одна из них черная колдунья, другая белая. Та, что мне нужна, живет в Париже.
— Я не понял, Гарри.
— Они близнецы: Мэгги и Милли, эти девицы Круземарк.
Уолт почесал затылок и нахмурился.
— Кто-то подшутил над тобой, парень. Маргарет Круземарк — единственный ребенок в семье.
Я едва не захлебнулся пивом.
— Ты в этом уверен?
— Ну еще бы. Вчера я как раз навел для тебя справки. Целый день их семейная история пролежала у меня на столе.
— Ну и провели же меня!
