Я сунул в карман запасную обойму и заторопился к выходу. Прижав ухо к стеклу, я стал ожидать, когда закроются дверцы лифта. В тот же миг затвор пистолета послал патрон в патронник. Я увидел, как крыша кабины лифта скользнула мимо круглого стеклянного оконца в двери, и тут же бросился к пожарной лестнице.
Я понесся вниз через четыре ступеньки, придерживаясь за перила, и мне удалось поставить новый рекорд в соревновании с лифтом. Задыхаясь, я стоял на лестничной клетке, сунув в приоткрытую пожарную дверь носок ботинка и упирая о косяк обе руки с зажатым в них пистолетом. Сердце выстукивало в моей голове барабанной дробью.
Я молился, чтобы в руке у Сифра все еще был мой револьвер, когда дверца распахнется. Это представит его смерть как результат моей самообороны. Поглядим, какова его магия в поединке в полковником Кольтом. Я представил себе, как в него впиваются тяжелые пули, швыряя его тело вверх и орошая темной кровью манишку вечерней рубашки. Можно было корчить из себя дьявола, обманывая поклоняющегося «ву-ду» пианиста или пожилую леди-астролога, но со мной этот номер не пройдет. Он выбрал на роль «козла отпущения» неподходящего человека.
Круглое оконце в наружной двери наполнилось светом, и лифт со звоном остановился. Я прицелился и задержал дыхание. Сатанинская шарада Луи Сифра подошла к концу. Красная металлическая дверца скользнула в сторону. Кабина была пуста.
Я побрел вперед, как лунатик, не веря собственным глазам. Он не мог исчезнуть. Там не было выхода. Я следил за индикатором над дверью и видел, как зажигались номера по мере безостановочного спуска лифта. Сифр не мог сойти, если лифт не останавливался.
Я вошел в кабину и нажал кнопку верхнего этажа. Едва лифт тронулся вверх, я влез на латунные поручни, опираясь обеими ступнями о стенки, и толчком распахнул люк аварийного выхода на потолке.
Высунув голову наружу, я огляделся. На крыше лифта Сифра не было.
С четвертого этажа я влез по пожарной лестнице на крышу. Двигаясь по вздувшемуся волдырями рубероиду, я поискал за дымовыми трубами и вентиляционными шахтами. Его не было на крыше. Прислонясь к выступу карниза, я посмотрел вниз, на улицу, вначале на Седьмую-авеню, а затем, с угла, на 42-ю улицу. Воскресная вечерняя толпа была редкой. Лишь шлюхи обеих полов ошивались на тротуарах. Почтенной фигуры Луи Сифра нигде не было видно.
Я попытался побороть собственное смущение логикой. Если его нет ни на улице, ни на крыше и он не сходил с лифта, значит он где-то в здании. Это было единственным возможным объяснением. Он где-то прячется. Иначе не могло быть.
В последующие полчаса я обошел все здание. Я заглянул во все туалеты и служебные кладовки. С помощью моих «железок» я побывал в каждом кабинете. Я безуспешно обыскал конторы Айры Кипниса и «Электролисис» Ольги. Я прочесал убогие приемные третьеразрядных дантистов и крошечные комнатушки торговцев редкими монетами и марками. Там не было ни души.
Я вернулся к себе в контору, чувствуя себя опустошенным. Во всем этом не было ни капли здравого смысла. Никто не может исчезнуть как в сказке. Это мог быть лишь трюк. Я погрузился во вращающееся кресло, не выпуская из руки «кольта». Через улицу непрерывным маршем бежали строки новостей:
…В США ОБНАРУЖЕН САМЫЙ ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ СТРОНЦИЯ-90 В ОСАДКАХ… ИНДИЙЦЫ ОБЕСПОКОЕНЫ СОСТОЯНИЕМ ДАЛАЙ ЛАМЫ…
К тому времени, когда я решил позвонить Эпифани, было слишком поздно. Величайший Обманщик на свете вновь провел меня.
Бесконечные гудки телефона звучали на той же струне отчаяния, что и одинокий голос испанского моряка в бутылке доктора Сифра. Еще одна пропавшая душа вроде меня. Я долго сидел в своей конторе, прижимая трубку к уху и уныло глядя на следы погрома. Все надежды окончательно испарились. Я перешагнул роковой порог судьбы.
Я встал и, пошатываясь, спустился по лестнице на улицу. Я стоял на углу Всемирного Перекрестка[20] и выбирал себе путь. Теперь это не имело значения: я уже досыта набегался и хотел покончить с этим навсегда.
Заметив такси неторопливо двигающееся на восток по 42-й, я подозвал его взмахом руки.
