— Правильно. Я ужасно устала развлекать гостей.
— Кроме того, я специально купил эту бутылку. Она особая. Имеем мы право спокойно напиться?
Вероника подождала, пока затихнут шаги Роберта и он закроет за собой дверь. Потом она вылезла из шкафа, постояла на затекших ногах и пошла вверх по лестнице. Проходя мимо гостиной, она услыхала смех Луизы:
— Ну, Роберт, ты, может быть, замечательный врач, но бутылки ты открывать не умеешь!
— Этому меня не учили в университете, — ответил ей Роберт. Пробка вырвалась у него из рук и стукнулась о потолок. — Дело сделано!
Вероника старалась ступать тихо, но ей это плохо удавалось. К тому же она споткнулась.
— В этом старом доме ужасно шумно. Ветер бьется в окна, половицы скрипят, все стучит и шуршит.
— Сделаем вторые рамы, как только подкопим денег, — проговорил Роберт.
Вероника замерла на месте, но, не услышав ничего страшного, пошла дальше, предварительно достав из кармана маленький фонарик. Не хватало еще раз оступиться.
Найти комнату Дэниела оказалось проще простого. Дверь была полуоткрыта, а внутри горел ночничок. Сверху до Вероники тоже доносились приглушенные голоса. Наверное, няня развлекает дружка. Что ж, тем лучше.
Вероника открыла двери пошире и бесшумно подошла к кроватке. Сердце у нее забилось как бешеное, когда она поглядела на спящего малыша. Слезы потекли по щекам. Он принадлежит ей, только ей и никому больше. Он — часть ее и всегда будет с ней.
— Милый, — прошептала она, — я очень долго к тебе добиралась. Но вот я здесь.
Наверху Эдди открыл бутылку вина.
— 1982 года. Французское. Бордо.
— Старое? — спросила Мелани, которая ничего не понимала в винах.
— Отличное вино. Такое теперь редко можно достать.
— Дорогое?
— Только не для меня, — похвастался Эдди. — В этом смысле быть поваром совсем неплохо. Иногда кое-что перепадает. Попробуй.
— Оно не сладкое.
— Конечно нет, — возмутился Эдди. — Выпей еще. Ты привыкнешь.
— Зачем ты меня спаиваешь?
Эдди рассмеялся:
— Да я мог бы принести дешевый сидр, если уж на то пошло. — Он придвинулся к Мелани и положил руку ей на грудь. — А идея неплохая.
— Нет, Эдди, не надо, — сказала Мелани и выпила еще вина, чем ободрила приунывшего было Эдди.
— Тебе же нравится.
Эдди погладил ее грудь и почувствовал, как затвердел сосок.
— Оставь стакан. Потом выпьешь.
Мелани послушалась. Тогда он расстегнул платье, опустил бретельку лифчика и прильнул к ее груди. Мелани затрепетала.
— Хорошо.
— А будет еще лучше.
И Эдди сунул руку ей под юбку.
— А Дэниел? — спросила Мелани, когда Эдди лег на нее.
— Не думай о нем. Что с ним случится?
Он стянул с нее трусики и пальцем тронул клитор.
— О-о-о! Что ты делаешь?
— Хочу, чтобы ты приготовилась.
И он вошел в нее. Скрипнули ножки старого дивана. Мелани вздохнула и забыла о Дэниеле.
Вероника услышала тихий скрип пружин и улыбнулась. У нее есть время. Все складывалось, как нельзя лучше.
— Пойдем, милый, — сказала она Дэниелу. Она взяла его на руки и завернула в одеяло.
Малыш не проснулся. Вероника пошла вниз.
Дождь перестал, но порыв холодного ветра разбудил Дэниела. Испугавшись, он громко заплакал, и Вероника бросилась бежать прочь от дома. Она не боялась за Дэниела, так как утром купила пару одеял для него и не забыла о еде.
В гостиной Роберт выключил свет, и они с Луизой сидели в темноте, потягивая шампанское и наблюдая за голыми ветками магнолии.
Луиза все-таки услышала плач.
— Что это?
— Наверное, кошки дерутся, — успокоил ее Роберт.
Тем временем Джефф Стивенс поглядывал на часы и зевал. Была уже половина восьмого. Неподалеку сидел еще один летчик.
— Когда ты летишь? У тебя француженка? — спросил он.
— Да. Француженка. Она не назначила время. — Он подумал, что, может быть, его странная пассажирка решила не возвращаться во Францию. Ветер как будто был не такой сильный, как он боялся, однако на Атлантику полагаться нельзя. Он еще раз посмотрел на часы. — Даю мадам Барух еще десять минут. Если она не явится, я еду домой.
Второй пилот встал.
— Смотри, как мои надрались. Неудивительно, что в Англии черт-те что творится, если все дела делаются с пьяных глаз. Эй, кто в Бирмингем?
