Секреты Достоевского. Чтение против течения - страница 47
С точки зрения Пульхерии Александровны, помолвка ее дочери положила конец множеству двусмысленностей, которые могли возникнуть в ходе скандала. При этом она прямо признает, что ранее не поставила сына в известность об истинном положении вещей:
Слава тебе господи, кончились ее истязания, но расскажу тебе всё по порядку, чтобы ты узнал, как всё было, и что мы от тебя до сих пор скрывали. <…> Если б я написала тебе всю правду, то ты, пожалуй бы, всё бросил <…>. Мы тебя тогда обманули <…>. Но не хочу пускаться во все эти тяжелые подробности, чтобы не волновать тебя напрасно <…>. Я <…> правду написать тебе не смела… [Достоевский 19726: 28–29] (курсив мой. – К. А.).
Теперь, когда скандал остался позади, Пульхерия Александровна может рассказать правду, как она ее видит. Согласно ее версии событий, Свидригайлов воспылал к молодой гувернантке страстью, которую он скрывал под личиной грубости и насмешливости; в конце концов он оказался не в состоянии сдерживаться и сделал ей «явное и гнусное предложение» [Достоевский 19726: 28]. «Можешь представить себе все ее страдания!» [Достоевский 19726: 28] – пишет возмущенная мать, добавляя, что, будучи в долгу перед своими нанимателями, Дуня не могла оставить место. Скандал разразился, когда жена Свидригайлова Марфа Петровна, отношение которой к Дуне до этого было неизменно «добрым и благородным» [Достоевский 19726: 28], застала ее в саду со своим мужем, пытавшимся ее соблазнить: «Марфа Петровна нечаянно подслушала своего мужа, умолявшего Дунечку в саду, и, поняв всё превратно, во всем ее же и обвинила, думая, что она-то всему и причиной» [Достоевский 19726: 29] (курсив мой. – К. А.). Оскорбленная супруга ударила Дуню и кричала на нее целый час, а потом отправила опозоренную девушку домой в крестьянской телеге под проливным дождем. Жители провинциального городка придали новостям о произошедшем большое значение; Марфа Петровна распустила о Дуне сплетни, и все стали сторониться ее и ее матери; местные хулиганы замышляли измазать их ворота дегтем, и у них требовали, чтобы они съехали с квартиры. Важная деталь: из-за позора Дуни они с матерью не могут ходить в церковь. Их страдания заканчиваются, когда Свидригайлов предоставляет доказательства невиновности Дуни в виде письма этой добродетельной девицы, в котором она просит его оставить ее в покое. Когда подлинность письма подтверждается свидетельством слуг, честь Дуни восстановлена, а Марфа Петровна решает исправить ущерб, причиненный ее сплетнями. Стрелка правды – подчиненная силе письменного доказательства, но по-прежнему зависящая от Марфы Петровны – перемещается в противоположный конец шкалы.
Такова версия событий, которую Марфа Петровна сообщила Пульхерии Александровне, а последняя, в свою очередь, – Раскольникову. Дуня между тем хранит молчание: «Она даже мне не написала обо всем, чтобы не расстроить меня, а мы часто пересылались вестями…» [Достоевский 19726:29]. Все то время, пока длился скандал, судьба Дуни находилась в могущественных руках Марфы Петровны и зависела от ее слов. Достоевский выражает эту идею так тонко, что ее легко упустить – поскольку мы так и не встретимся с женой Свидригайлова. Сначала Марфа Петровна распространяет слухи о позоре Дуни; затем, получив доказательства честности девушки, она «вполне убедилась в невинности Дунечкиной и <…> отправилась по всем домам в городе и <…> восстановила ее невинность и благородство ее чувств и поведения». Марфа Петровна использует языковые средства: сначала клевету, а затем снятие обвинений, которое мы могли бы назвать «расклеветанием». Ее власть всеобъемлюща и включает экономический, социальный и сексуальный аспекты с дразнящим привкусом едва ли не Божественных способностей («восстановила ее невинность»). Рассказ Пульхерии Александровны проводит читателя через пугающий частокол из слов «все», заканчивающийся фразой:
