Один взошел на Голгофу. Другой сжег свой дом, который был для него больше, чем просто дом. Который был Домом.
Кто посмеет укорить человека из Назарета, человека во плоти и крови, что в мгновение тяжелейшего страдания, увидя пред собой Ангела, он поверил, что это — Ангел? Дьявол с рогами и копытами, каким его рисуют в книгах и выставляют с экрана, не существует. Таким он слишком легко узнаваем. Кто спросит со старого шведа за его душевные муки, метания и терзания?
Дьявол зол? Да что вы. Дьявол добр. Он понятлив. В нем бездна сострадания и любви к тебе. Он рядом с тобой. На него всегда можно положиться. Он поможет. Дьявол — твой лучший лекарь и собеседник. Он всегда объяснит твою слабость и укрепит тебя в твоей исключительности, гениальности и особом предназначении.
Он даст тебе искупление и даст его прежде, чем ты о нем попросишь. Он наделит твою душу целью. Он объяснит тебе путь. Он протянет тебе руку, и рука эта будет гладкой — никакой шерсти. Она не будет пахнуть серой. Она станет благоухать ладаном.
Говорят, он заберет твою душу. А нужна ли тебе душа? От нее — одна боль. Одно смятение. Одни лишь муки. И никакой пользы.
До Бога далеко. Путь к нему непрост. Он, путь, сопряжен — опять же — с муками, лишениями, непониманием и сопротивлением окружающих тебя. И только в кино опускаются руки тех, кто готов бросить камень. Будучи глубоко порочными по сути, они не останавливаются на камнях. Камни — полбеды. Они пускают в ход оружие посильнее камней. И если тебе все же нужно к Богу, будь готов ко всему.
Поразительно, но факт — никакой особой борьбы между Дьяволом и Богом в умах ныне живущих нет. Потому как давно найден компромисс.
Бог живет в Храме. Дьявол — в Преисподней. В Храм можно прийти, помолиться, поставить свечу. Тебе отпустят грехи — в тысячу первый раз. Не хочешь сегодня в Храм — добро пожаловать к Дьяволу. Даже в преисподнюю спускаться не надо. Насилие, наркотики, определенного толка культура столь же доступны, сколь и церкви. Свобода выбора. Победа демократического общества.
Некая церковь занимается импортом алкоголя и табака. Ставки пошлин пониже. Льготы — опять же. Страницы газет пестрят разоблачениями... У батюшки звенит под рясой — он достает сотовый телефон. Зачем ему это? Наверное, чтобы к Богу быть ближе... А вы хотели мне возразить — по поводу компромисса.
Бог не живет в церкви. Там пусто, холодно и гуляет сквозняк. Бог не может жить в церкви, в которую приходят за отпущением грехов, и сразу после дежурного покаяния отправляются на «стрелку». Степень веры не связана с весом «гимнаста на кресте».
Дьявола нет в преисподней. Там жарко и некомфортно. Нет его и среди обезумевших сектантов. Может быть, он с ними — ряжеными в красные и коричневые одежды. Не знаю. На Земле слишком мало зомби — в них и с ними не развернешься. Хотя история двадцатого века знает и обратные примеры.
И Бог, и Дьявол — они живут во мне, в тебе, в каждом из нас. Оставим в покое заблудших, слабых, не ведающих что творят. Им уже ничего не понять. Как и не объяснить. Камней на Земле много. Пусть бросают.
Иисус из Назарета нашел в себе последние силы — сползти со смертного одра и вернуться на крест. Старый швед отдал все за то, чтобы время откатилось всего лишь на сутки назад.
Мы успокаиваем себя — да это всего лишь притчи. Причудливые творения чьего-то разума, пусть и гениального. Коль скоро так — значит, это произведения искусства. Значит, можно и нужно — обсуждать, спорить, рецензировать. Искусство лишь отражает реальность, но не формирует. Искусство — категория отвлеченная, ненасущная. Искусство — как способ упражнения своих мыслительных способностей.
Все правильно. Но...
А если завтра СЛОВО будет тебе самому?
