Странное решение своей судьбы Фёдоров выслушал из уст исправляющего должность градоначальника генерала Козлова (по иронии судьбы – носителя той же фамилии, под которой пыталась скрыть свою личность Засулич). Но сам Козлов ненадолго задержался в доме на углу Гороховой улицы и Адмиралтейского проспекта. Градоначальство вскоре тоже подверглось кадровой перетряске. Самое удивительное, что отставка и немилость постигли жертву покушения – Трепова. Надо сказать, крепкий организм шестидесятипятилетнего генерал-адъютанта быстро справился с ударом, нанесённым 24 января. Ко времени суда он уже был вполне здоров, хотя пуля, которую так и не смогли извлечь врачи, засела где-то под генеральской печенью. Тем не менее ему, сановнику, столпу империи, так же, как и скромному служаке полковнику Фёдорову, было «рекомендовано» числиться больным, затем взять отпуск «для поправки здоровья»… Понятно, от кого «рекомендация» исходила. «Поправив здоровье», Фёдор Фёдорович подал прошение об отставке. Вслед за ним ушёл Козлов, ушёл начальник Сыскного отделения, гордость и легенда русского сыска, Иван Дмитриевич Путилин. Преемником Трепова на посту градоначальника стал генерал Зуров, которого Кони, не обинуясь, называет ничтожеством.
Разумеется, сам по себе приговор 31 марта и даже спровоцированные им беспорядки не могли быть причиной таких катаклизмов в околоправительственных кругах. За волной отставок 1878 года видится иное, а именно: стремление самодержца избавиться от сложившихся властных группировок, радикально обновить своё окружение, возможно, даже ценой смены политического курса. Судьба Засулич, кровь Трепова, жизнь студента Сидорацкого, погибшего в бессмысленной перестрелке на углу Воскресенского и Фурштатской – всё это было использовано как повод для того, чтобы вновь «перебрать людишек». Одновременно возобновляются разговоры о лично-семейных планах царя; сам он готов осуществить неслыханное: поселить свою беззаконную возлюбленную в главной императорской резиденции, в Зимнем дворце. «Партия императрицы» в ужасе, вокруг престола назревает новая схватка неявных политических сил.
И тут на помощь самодержцу в его стремлении осуществить «смену караула» приходят революционеры-террористы.
Эпигоны
Хмуроватым, предвещающим дождь утром 4 августа 1878 года шеф жандармов и главный начальник III Отделения Собственной его императорского величества канцелярии генерал-адъютант Мезенцов по обыкновению своему – для здорового моциону – вышел на просторную и малолюдную в этот час Михайловскую площадь. Сановного Николая Владимировича в его прогулке сопровождал подчинённый, жандармский полковник Макаров. Почтенные господа шествовали, степенно и неторопливо беседуя, блистая гвардейской выправкой на фоне таких же прямых, как их спины, копий ограды Михайловского дворца. Внезапно наперерез им быстрой походкой двинулся хорошо одетый молодой человек, темноволосый и смугловатый, в облике его безошибочно угадывалось что-то военное, офицерское. Видимо, это «что-то» загипнотизировало полковника и генерала: Мезенцов несколько удивлённо глянул на решительно приближающегося молодцеватого незнакомца, но ничего дурного не успел заподозрить. Макаров, правда, боковым зрением увидел, что вслед за первым в их сторону двинулся и второй молодой человек с опасным блеском в глазах…
Но полковник ничего не смог предпринять. Неожиданно прямо перед ним произошло нечто такое, что случается только в дешёвых приключенческих романах. Этот, первый, приблизился к Мезенцову вплотную, в руке его сверкнула сталь. Коротко размахнувшись, он точно и сильно всадил кинжал по рукоятку в сукно генеральского мундира слева от блестящего ряда пуговиц. На мгновение оба замерли в каком-то скульптурном, неестественном единстве… Затем незнакомец отдёрнул руку и бросился бежать, а Мезенцов, беспомощно хватая воздух, стал оседать на торцовую мостовую. Очнувшийся Макаров закричал что-то и кинулся было за убегающим, нелепо замахиваясь зонтиком, единственным оружием, которое было в его руках. Но тогда тот, второй, выхватил из кармана револьвер и пару раз выстрелил в Макарова. Полковник инстинктивно шарахнулся в сторону, почувствовал с отрадой, что выстрелы не причинили ему вреда… И увидел, как оба злодея впрыгивают в стоящий поодаль изящный кабриолет, запряжённый прекрасным беговым рысаком. Ещё мгновение – кабриолет рванул с места и через считанные секунды исчез за углом. Макаров бросился обратно. Генерал-адъютант Мезенцов, скорчившись, лежал на мостовой; под ним темнела расплывающаяся лужа крови. С нескольких сторон к нему бежали городовые.
