— Ну, уж нет! — плакать я не собиралась. Только не по этому поводу.
Карета мчалась вперед, кучер торопил наших лошадей, и фонари замелькали мимо окон чаще. В салоне стало не так комфортно, меня то и дело подбрасывало вверх. По всей видимости, мы опаздывали, иначе кучер не стал бы так подгонять коней.
— Он что, хочет, чтобы нас укачало! — возмутилась подруга, когда на одном из поворотов ее едва не сбросило на пол кареты. Я подала ей руку и помогла сесть назад.
— Мы опаздываем! — ответила я и Люси смиренно замолкла.
Вот впереди показались распахнутые кованые ворота с изображением вьющейся лозы. Привратник поклонился и пропустил карету. Под копытами лошадей заскрипел мелкий гравий. Мы проехали по парковой зоне, освещенной огнями фонарей. Полосы теней, падающих на дорогу, мелькали перед глазами, а впереди, весь в огнях, показался дворец, почти такой же, каким я помнила его еще с детских лет. И если парк изменился, деревья подросли, да и появилось несколько новых ответвлений аллей, то громада королевского дворца осталась прежней. Впрочем, думаю, он останется таким на века, даже после того, как все мы канем в бездну.
Огромный, с серыми стенами и белыми крышами, с башенками донжонов и огромными лестницами, спускающимися к террасам, ведущим в парк, с сотнями окон-глазниц, светящихся в ночной темноте и музыкой, которая лилась через раскрытые двери, еле слышная, легкая, дворец встречал нас, вырвавшись из темноты. Ослепительно яркий и прекрасный.
Люси высунула голову в окно и замерла в восхищении. Порыв ветра сорвал с ее головы шляпку, но я поймала ее, вернув хозяйке, и Люси как-то машинально приняла ее из моих рук.
— Как бы я хотела оказаться там, — произнесла она, — среди всех этих аристократов... На равных!
— Это волчья стая, Люси, — отозвалась я на ее слова, — они не принимают слабых. Здесь могут уничтожить и растоптать в одно мгновение!
Подруга повернулась ко мне.
— Откуда ты все знаешь! Бейли тоже из аристократов, и ты сама — принцесса! Вы замечательные люди и нравитесь мне. Не наговаривай, Элиза!
Я фыркнула. Сейчас я не была так уверена в том, что вышеупомянутые Бейли такие уж замечательные... Сказать Люси, что она общалась с наследным принцем и его сестрой? Пока не стоит. Это дорого обойдется ее нервам.
— Только бы твой опекун был на месте! — произнесла Люси.
К этому времени мы подъехали. Карета остановилась у длинной каменной лестницы, ведущей к распахнутым высоким дверям, из-за которых доносилась музыка и гул голосов. Дверцу распахнул лакей и я приняла его протянутую руку, выбравшись из экипажа. Спешно огляделась, выискивая взглядом Финча и почувствовала, как ледяной рукой тоска сжала сердце, когда поняла, что его нет.
Люси высунула свой любопытный нос и осмотрелась.
— Не пришел? — спросила она и я просто кивнула, не в силах ответить, но тут увидела, как наверху, в дверном проеме появился темный мужской силуэт. Он на секунду замешкался, а затем стал поспешно спускаться вниз, и мое сердце снова вздрогнуло, наполнившись надеждой. Вздрогнуло и застыло в разочаровании.
— Я удивлен! — Артур замер в шаге от меня. — Вы одна!
А я была расстроена, поскольку ожидала увидеть сейчас совсем не этого человека. Разодетый в парадный костюм Бейли не вызывал у меня восхищения. А его красота не трогала душу.
— Лорд Финч опаздывает! — сказала я с достоинством. — У него были на то причины, и я буду ждать его здесь.
Артур потянулся к моей руке и захватил ее в свой плен раньше, чем я успела спрятать ее за спину. Чисто рефлекторно.
— Вы же не будете стоять и ждать его здесь, под лестницей! Это просто невозможно, заставлять такую милую юную леди ждать под стенами дворца. А там музыка и веселье! — поцелуй Артура не затронул моих чувств, а напротив, вызвал неприязнь.
Мне и раньше-то не особо нравились его прикосновения, но сейчас стало просто противно, хотя я старалась сдержать свои чувства и не выказать этого. Кажется, удалось, поскольку Артур посмотрел на меня каким-то томным, обволакивающим взглядом, а затем, заметив в карете Люси, кивнул ей с воистину королевской небрежностью. Да, не так он прежде относился к ней. Сейчас все встало на свои места. Его истинное отношение было заметно и крайне неприятно. Неискренность исходила от наследника буквально тяжелыми волнами.
