Сэр Генри сел в кресло напротив меня и обновил наши рюмки.
— Пейте! — приказал он.
— Мне уже намного теплее, — запротестовала я.
— Пейте, иначе сляжете с простудой и не попадете на свой долгожданный бал, — сказал Финч.
Надо признать, этот аргумент на меня подействовал. Я послушно опустошила очередную порцию горечи и заела кусочком яблока. Скривилась, понимая, что горечь все еще осталась послевкусием и яблоко не спасло.
— Теплее? — поинтересовался сэр Генри.
Я кивнула.
— Тогда поговорим, — он налил себе еще рюмку, но пить не стал. Оставил ее стоять на столе, сам же посмотрел на меня. Серьезно и сурово.
— Вы обвинили меня в том, что я лично не предупредил вас о том, что в часовню ходить запрещается, — начал он. — Что ж, хорошо. Я закрою глаза на то, что произошло сегодня и, по вашей настоятельной просьбе лично скажу вам, — он чуть подвинулся вперед, его голос стал низким и зычным, видимо, чтобы до меня лучше доходило сказанное.
— В часовню ходить запрещено. Если еще раз увижу вас, даже на кладбище, даже прогуливающейся рядом с этим местом, я приму строгие меры и вам, моя дорогая Элизабет, они очень не понравятся. Я в своем праве, поскольку являюсь вашим опекуном. Живите и наслаждайтесь жизнью, готовьтесь к балу, покупайте наряды и украшения, носитесь на своем жеребце, словно ошалелая, но не приближайтесь к часовне! Более того, даже думать о ней забудьте, и я говорю это все для вашего же блага! — сказал и отстранился, облокотившись спиной на спинку кресла, приняв обманчиво расслабленный вид. — Теперь я объяснил понятно?
— Более чем, — ответила я и встала. — Мне можно идти? Я хочу спать!
Сэр Генри усмехнулся.
— Я так понимаю, к завтраку вас не ждать? — спросил он язвительно.
— Нет, что вы! — ответила я. — Ни за что не пропущу это действо, — и шутливо поклонилась. — Спокойной ночи, милорд!
— Уже скорее, доброго утра! — парировал он. Не ответив, резко развернувшись, направилась к выходу, по пути пошатнувшись. Алкоголь и усталость сделали мои ноги ватными.
— Вас проводить до вашей комнаты? — поинтересовался опекун мне в спину.
— Нет, спасибо, — я выровнялась и, гордо распрямив плечи, вышла в двери. И даже не подумала обернуться, когда услышала тихий смех лорда Финча. Только прибавила шагу, мечтая поскорее оказаться в тепле своей спальни.
Когда вошла в двери комнаты, огонь в камине пылал невероятно ярко, что почему-то сразу заинтересовало меня, ведь я совсем не видела дров, объятых пламенем, а лишь золу на дне очага. Нисколько не сомневаясь, что это магия Финча, быстро разделась и нырнула под одеяло. Перед глазами все странно плыло. Две рюмки коньяка слегка опьянили меня и полог, что развернулся над головой сияя звездами, внезапно словно опустился вниз. Мне показалось, что я плыву среди ярких созвездий по черному ночному покрывалу неба и, уже проваливаясь в темноту, пронизанную вспышками звездопада, вдруг почувствовала касание чужой руки к своим волосам. Хотела открыть глаза, чтобы посмотреть на того, кто посмел пройти в мою комнату, но не смогла. Они словно налились тяжестью, унося меня в далекий и яркий сон.
Люси приехала за неделю до бала. Я словно почувствовала ее присутствие. Что-то толкнуло меня подойти к окну и посмотреть на заснеженный двор, который вчера был расчищен, но за ночь снова насыпало снега и слуги просто прокопали тропинки, чтобы ходить по двору.
Люси Брадшо стояла под аркой. Одетая в простое теплое платье с наброшенным на плечи плащом, с чемоданом в руках и смотрела на замок. Я узнала ее сразу же хотя она находилась достаточно далеко от окон, да и ее яркие волосы скрывала шапка. Девушка словно не решалась сделать первый шаг на пути ко мне, и я, радуясь, как ребенок, приезду подруги, рванула к двери, позабыв приличия, и уже через несколько минут была в холле, где меня перехватил Отис, ухитрявшийся всегда появляться вовремя в нужном месте. Это невольно наводило на подозрение, что он своеобразный маг.
— Вы куда, леди, в таком виде? — выразительный взгляд слуги упал на мои легкие туфли и платье, которое явно не предполагало выхода на заснеженный двор.
