Лорик и сама поняла, что она чуть-чуть перебрала, и куда-то переместилась. Сначала она базировалась на нашей площадке. Но мы же с собой еще и Бокштейна привезли с дачи — его тоже надо было куда положить. Бокштейн — чудо-юдо, пугавшее многих, безумный карлик, который выходил в мороз на улицу в меховой шапке и синих трусах. В таком виде он мог и до метро дойти.
Тем не менее все-таки ситуация несколько консолидировалась.
Консолидировалась она вокруг примерно трех-четырех человек, из которых на первом этапе ключевой фигурой являлся Мамлеев. Он постоянно приходил, проводил вечера и очень часто читал.
Достаточно частым человеком на начальном этапе был Холин[116]. Помню, как мы с ним сидели за круглым столом в большой комнате, как всегда с Леной, и он рассказывал нам о своей жизни, подвижнической и страшной.
Были еще люди. Этому кругу принадлежала Римма Заневская-Сапгир, еще какие-то персонажи. Кстати, Римма довольно отметилась в истории искусств, истории культуры того времени[117].
Потом все кончилось, конечно, когда дом решили снести и выселили нас на Большую Очаковскую. Для меня это было как ссылка в Берёзово[118].
Мы жили с Леной на Гагаринском очень бедно, я уже в этот момент не работал, и было понятно: из ничего ничего не возьмётся. Мне предложили устроиться — по линии Олега Трипольского — на реставрацию церкви. Именно он мне это дело сосватал.
Меня взяли реставратором на ремонт Всехсвятской церкви на Соколе. Там можно было хорошо зарабатывать, но система такая: брался «налог» по возрастающей шкале. Допустим, первый месяц ты получаешь пятьсот рублей, с тебя берут налог с 500. Дальше, в следующем месяце ты получаешь 500, но с тебя берут уже как с тысячи. Через месяц ты опять получаешь 500, а с тебя берут как с тысячи пятисот. При таком прогрессивном налоге ты оставался с носом очень быстро. Поэтому там мухлевали, раскидывали это дело. Сначала ты получал 200, а остаток тебе каким-то образом давали после. Все наличными, без всякой бумажной волокиты.
Организовывали это все околоцерковные проходимцы, повязанные с попами, но образовавшие секулярный фасад. У нас не было никакого контакта, кроме получения денег и объяснения, что сегодня тебе выпишут 500, триста из них отдашь, а потом тебе в следующий раз подкинут. В среднем на круг в месяц выходило рублей 200 — по тем временам огромные деньги.
Я покупал книжки. Появился очень интересный «книжный» человек — Якубович. Забавный, кормивший книжной спекуляцией семью, состоявшую из десяти, по-моему, увечных братьев и сестер, не способных работать, и еще дед с бабкой, кажется, у него были. Маленький несчастный и очень серьезный еврей с чудовищно громадным портфелем, набитом книгами.
К нам часто заходил Якунин, который в тот момент был откуда-то изгнан и потерял приход.
Работа была дико тяжелая и вредная.
Под куполом Всехсвятской церкви были фрески XVIII века тончайшей лессировки. Эти фрески в 1947 году ученики сталинской академии художеств замазали маслом — грубое масло миллиметровой толщины и полная фигня, китч.
Надо было накладывать тампоны, пропитанные нашатырным спиртом: масло «рыхлело» от нашатыря. Потом убирали тампон и скальпелем снимали масло. Главное было снять масло так, чтобы не продрать до камня лессировочную живопись. Пары собирались под потолком, и приходилось сидеть в пузыре нашатырных испарений. Сидишь на лесах, как петух на заборе, в неудобной позе, руки затекают, и медленно счищаешь скальпелем масло. Восемь часов с перерывом на обед.
Мы выходили на маленькое кладбище при этой Всехсвятской церкви, садились на могильные плиты, разворачивали из платочков принесенную с собой еду — бутерброды, вареные вкрутую яйца, — ели и дальше чистили.
Требовалось достаточно крепкое здоровье, потому что пары никуда не уходили, скапливались под куполом, голова сильно болела, и руки быстро затекали. Не всегда удавалось достичь ювелирной точности, чтобы не сцарапать, но мы старались. Длилось это все год или чуть меньше.
На каком-то этапе я понял, что работа непостоянная, надо иметь приработок, и мы стали сдавать одну комнату. Сдавали ее некоему питерскому фарцовщику Шурику — его привела Лорик, которая всегда приводила левых стрёмных персонажей. Питерский Шурик фарцевал иконами. Любопытный материал для изучения фарцы.
