Поэтому лавочку и прикрыли.
Сильное впечатление получил.
Я всю жизнь считал, что Совок населению врёт. Я в детстве читал «Правду» и хохотал, что вот-де ребята завирают. В «Правде» публиковались всякие поехавшие туда и в итоге разочаровавшиеся и вернувшиеся. Они рассказывали, что на Западе люди живут, как пауки в банке, — в атмосфере человеческой подлости и кусания друг друга за задницу. Человек должен был всё время папкой прикрывать ягодицы, чтобы его не куснули и не дали под зад.
Но всё оказалось правдой. Я обалдел, когда при мне, не стесняясь, на «Свободе» троллили друг друга. Причем всё очень нагло — не коллеги, а пауки в банке. Но уровень профессионализма впечатлил, система работала как часы. За каждый доллар пахали. А ушло все в отвал, потому что кремлевские не хотели никакого противостояния и искали пути, как все сдать.
Германия. Зима 1991 года. «Буря в пустыне» уже началась, когда я уезжал. Германию я всю пешком прошёл, попутками проехал. Проехал и по турецким центрам, и по неонацистским.
Правые меня принимали очень хорошо, на ура. Слух обо мне пошёл по всей земле германской. Они заранее приготовились, что к ним приедет «ревизор» из Rusland'a, собирали на меня людей. Не много, конечно, но собирали. Они же знали, что в СССР за реальное наследие Райха, его структуры, сидят в лагерях. Они посвятили людей, которые вышли и создали ячейку. Эта орденская ячейка имела отношение не к Райху, а к Балтийскому Ордену Серебряного Креста и Розы.
Меня принимал буршеншафт. Буршеншафт — студенческий союз, как правило, крайне правого толка, но восходящий к концу восемнадцатого века. Они расцвели на волне патриотического подъема во время завоевания Наполеоном немецких земель. Штапс с кинжалом кидался на Наполеона или Занд на Коцебу[249], Фихте с его «Речами к немецкой нации». В студенческих союзах юноши обязательно получали шрамы, сражаясь на дуэлях. Такой шрам был знаком принадлежности к мужскому союзу. С мужских союзов начиналось рыцарство после падения Римской Империи.
В 1945 году американцы запретили буршеншафты как рассадник нацизма. Но в 1964 запрещение сняли. Видимо, у них щелкнуло, что движение к нацизму никакого отношения не имеет.
Я не нацист. Я — член Ордена.
Штандартенфюрер Зиверс[250] посвятил египтолога Максимова в орденские мистерии тяжелого воздуха. Максимов вышел из лагеря и создал группу, ячейку. Эта орденская ячейка имела отношение не к Райху, а к балтийскому Ордену Серебряного креста и Розы. Тевтоны после разгрома в Грюнвальдском лесу пережили распад и часть восстановилась как Балтийский Орден. Балтийский Орден стал антитезой иллюминатов. Иллюминаты — это левые радикалы наших дней.
В чем идея иллюминатов? Объясняю коротко. Третье сословие захотело через структуру посвятительной масонской организации взять под контроль аристократию. Чем ты дальше от аристократии и ближе к третьему сословию — к проклятым аптекарям, бухгалтерам и всякой разночинной шпане, тем выше ты мог подняться по ступеням иллюминатского ордена.
И тогда рыцарская знать, связанная с корнями Тевтонского ордена, бросила вызов иллюминатам.
«Орден СС» — политическая «крыша», которую они получили уже в XX веке. Причем она многократно зашифрована[251]. По легенде, это были охранные войска на митингах партии. Но в основе лежала такая идея: есть левая масонерия, — мы, «дворянство меча», открываем по ним огонь, наносим удар с позиции правой масонерии. Это очень далеко от профанного представления о нацизме и фашизме.
Когда Муссолини предложил Юлиусу Эволе возглавить редакцию одного из фашистских журналов, Юлиус Эвола исчерпывающе ему ответил:
— Я же не фашист, дуче.
И, возможно, почесал его за ухом. Для Юлиуса Эволы фашизм был просто социалистическим популизмом, возней с рабочими, мусорной ямой. А сам Эвола ездил читать закрытые лекции в узкие круги СС. Кстати, первое, что сделал в своей творческой жизни Дугин — перевел на русский «Языческий империализм» Эволы. По-моему, даже с немецкого языка.
Я был гостем буршеншафта «Danubium». «Danubium» — «Дунай» по латыни — один из старейших. Членом этого союза был Гофман наш Амадей
