О Шаповалове на редкость мало упоминаний в интернете. Если набрать в поиске его данные, что он был директором Малого театра, то сразу выплывает красивая яркая фотография мраморной доски с Новодевичьего кладбища.
Можно найти список директоров Малого театра от даты его основания, где он фигурирует. Можно найти упоминание его диссертации, но самой диссертации нет, есть ссылка на архив. Диссертация у него по истории Малого театра. Там, на минуточку, 10 томов формата А4, напечатанных на машинке. Я, правда, этот труд никогда не читал. Но у нас было очень много книг по театру. Софоклы, еврипиды, эсхилы. Многое было ему подарено. Например, книгу «2000 лет армянского театра» ему подарил автор-армянин со своим автографом. «Батый» Яна тоже с автографом деду.
Как-то я целый год прожил, продавая через Шварцера автографы Сталина. Один автограф у меня сохранился, но не Сталина, а Михоэлса[25]. Михоэлс писал моему деду с просьбой содействовать открытию театра унижено и со множеством расшаркиваний. Дед считался одним из главных антисемитов в большом культурном пространстве, и вот Михоэлс ему писал. В Израиле специалисты, занимающиеся историей Малого театра, Шаповалова хорошо знают.
Однажды у меня приключился забавный эпизод. Мы продавали дачу и покупали квартиру. Ходили по разным предложениям, и вот зашли в район Нового Арбата, Кутузовского — перед мостом, где старые сталинские дома, может даже и досталинские. В двух шагах от английского посольства. Угловое здание, через арку во двор. Большая квартира с трещиной в стене и, насколько я помню, камином. И хозяйка, которая приехала из Израиля продать квартиру умершей сестры.
Оказалось, что она занималась театральной культурой, написала книгу о Чехове как об антисемите. Насколько я понял, она вообще специализировалась на антисемитизме в русской культуре. И заговорила о Малом театре, о том, какой Чехов антисемит. А я возьми да и скажи, что моя семья тоже имеет отношение к Малому театру. Она на меня очень внимательно посмотрела и спросила, кто это у меня имеет отношение. Я говорю, что дедушка директором был одно время. «А как его зовут?» — и у нее взгляд сразу стал колючий. Я понял, что у нее в голове вертится правильная фамилия: прикинула мой возраст и время, когда мой дед мог быть там. А все фамилии-то наперечет: после деда был Царев. И ясно, что я не родственник Царева. Я понял, что если хочу продолжать разговор о покупке квартиры, то надо от этого как-то уйти. Предложил ей сменить тему, стал книжки смотреть.
…Незадолго до смерти дед отвел меня в школу. И вот прошло полгода, наступили зимние каникулы. В зимние каникулы меня ждало два колоссальных удовольствия.
Первое — кремлевская елка. Я спросил деда:
— А как быть с елкой?
— Сейчас решим, — сказал он и позвонил Маленкову: «Внуку бы на ёлку…»
Елку я не помню совершенно — помню мешочек с конфетами и орехами.
И второе — ТЮЗ. «Синяя птица» Метерлинка. ТЮЗ, Сахар, Хлеб[26] — для меня это было как в тумане, я сидел с дедом, плохо все понимал. Кстати, много лет спустя я попытался читать «Синюю птицу» в оригинале, но мне не пошло. Совершенно безумный и бездарный автор — не понял я его известности.
И еще помню какой-то кремлевский концерт, на который мы с дедом тоже пошли. Это последнее, что я помню о деде. Трудно было предположить, что этот человек скоро умрет. Дед постоянно упражнялся с гирями и гантелями, обливался холодной водой; за обедом обязательно выпивал 50 граммов дорогого коньяка — «для здоровья»; проводил все уикэнды на охоте. И вдруг умер от инфаркта.
Инфаркт у него был «политический»: Леонид Емельянович входил в ближний круг Маленкова[27], а Маленков проиграл в 1955 году.
Как ни странно, дед хотел быть профессором — именно профессором, а не доцентом с кандидатской диссертацией. Он решил защитить докторскую, и она была посвящена истории Малого театра. Он очень много писал. Огромные тома — всё это в архиве есть: переплетенные тома, напечатанные на машинке. Когда дед уже собрался ее защищать, то позвонил своему другу, а точнее «личарде»[28], который всегда «под локотком». Был такой актер Малого театра Зубов — наш сосед по даче. Старая дворянская семья, но абсолютный блюдолиз, похожий на Алексея Николаевича Толстого: с подгорликом, ожерелком, с длинным лицом, щеки, прядь набок — дворянские лица все под копирку. Дочка у него неплохая была — совершенно безумная Татьяна, математичка. Очень симпатичная.
