Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - страница 79

Покупка Россией револьверов «Смит-Вессон» положила начало взаимовыгодным отношениям между спрингфилдской фирмой и русским правительством. В то время как Россия получила более совершенное оружие, сделанное из взаимозаменяемых частей, компания Smith and Wesson выиграла как в коммерческом, так и в техническом плане. В 1850-х годах русские предпочли кольтовскому револьверу одинарного действия самовзводный револьвер, разработанный Адамсом и Дином в Англии. По словам историка компании Роя Джинкса, Смит и Вессон разработали самовзводный револьвер «либо по запросу правительства России, либо в ожидании появления на российском рынке интереса к такому оружию». Джинкс утверждает, что, в то время как армия США не спешила внедрять новейшие разработки компании, правительство России первым приняло на вооружение револьвер «модель № 3» с металлическим патроном, считавшийся тогда самым передовым. Кроме того, Горлов и его преемники К. Ордынец и Н. Кушакевич в Спрингфилде фактически являлись и конструкторами, и контролерами, и инспекторами производства «русской модели». По словам бывшего президента компании, вскоре цех заполнился чересчур усердными русскими, и в конце концов рассерженный Дэниел Вессон остановил работы и настоял на возвращении «специалистов» в царскую страну. Однако свидетельств каких-либо помех работам в Спрингфилде со стороны русских очень мало. Джинкс, более трезво оценивая ситуацию, считал русских офицеров, добивавшихся наилучшего качества продукции, в высшей степени требовательными и дотошными. Русские были намного требовательнее, чем турецкие или даже американские инспекторы: с оружия, забракованного русскими офицерами, Смит и Вессон обычно спиливали русскую маркировку, а потом продавали его на американском рынке. Компания мирилась с требовательными россиянами, объясняет Джинкс, потому что уважала их самих и их опыт[212].

Выгода от российского контракта для спрингфилдской компании отнюдь не ограничивалась коммерческой или технической стороной. Подобно тому как иностранные закупки продукции Кольта создали его револьверу известность в разных странах, зарубежные продажи Смита и Вессона также повысили престиж этой фирмы. Но если Кольт и до продажи мушкета в Россию имел несколько зарубежных заказов и завод в Англии, то для Смита и Вессона русский контракт стал первым крупным иностранным заказом. Приведем лишь один пример: тот факт, что револьвер «был принят российским правительством на вооружение для его кавалерии», послужил в глазах Нортона «доказательством его превосходных достоинств» [Norton 1882: 200]. Сам Горлов, конечно, согласился бы с этим. В ходе дискуссии по поводу оплаты запчастей Горлов написал Вессону:

По мнению Джинкса, русский контракт «открыл мир» Смиту и Вессону. Благодаря этому контракту в Америке повысился спрос на оружие, выпускаемое фирмой, Смит и Вессон преодолели финансовые трудности, с которыми столкнулись в конце 1860-х годов, и в итоге компания вышла на положение главного поставщика револьверов не только в Европе, но и во всем мире[214].

Горлов подсчитал, что с 1871 по 1881 год компания произвела 142 333 единицы оружия по русскому контракту; лицензия на изготовление еще 75 000 была продана берлинской фирме Ludwig Loewe & Company. «Смит-Вессон» оставался штатным револьвером российских армии и полиции до принятия на вооружение льежского нагана в 1895 году[215]. Его репутация, особенно в отношении превосходных баллистических качеств, конструкции и прочности, оставалась на протяжении 1870-1880-х годов неизменно высокой. Однако к концу 1880-х годов этот револьвер стал все чаще подвергаться критике, в первую очередь из-за веса. «Оружейный сборник» так резюмировал сложившееся в более позднее время отношение к револьверу «Смит-Вессон»: «В общем револьвер Смита и Вессона, как показал многолетний опыт, есть