К началу 1870-х годов производство стрелкового оружия в России было окончательно преобразовано в централизованную отрасль, состоявшую из казенных предприятий, усовершенствованных поколением-двумя ранее с помощью и по примеру государственных и частных оружейных заводов Новой Англии. Производство, осуществлявшееся под строгим надзором и контролем, было сосредоточено на одной заводской территории, с субподрядными работами в частных домах и мастерских отдельных оружейников было покончено, производственные процессы были механизированы с внедрением поточных линий специальных станков, а оборудование и приспособления обеспечивали теперь высокую степень стандартизации деталей, которые после изготовления нуждались лишь в незначительной ручной инструментальной доводке. Дополняющим компонентом американской системы было развитое машиностроительное оборудование, способное производить сложные станки специального назначения. Технологическая конвергенция, обеспечиваемая станкостроительной промышленностью, способствовала распространению новшеств, освоению и распространению технологий, а также постоянному совершенствованию и расширению производственных возможностей. Но удалось ли этой составляющей американской системы успешно прижиться в «русском саду»?
«Чахлый саженец» в «русском саду»: станкостроение
Гениальность тульского мастера-левши из произведения Лескова проявилась в том, что он и его товарищи, не имея общего образования, соответствующего опыта и инструментов, смогли подковать английскую механическую стальную блоху. Иными словами, русский обыватель может компенсировать отсутствие рукотворных и институциональных инструментов наличием врожденных способностей и находчивости. Эта мифическая способность русских обходиться без преимуществ, которыми обладали одаренные хитрыми машинами европейцы, воспевалась не только в сочинениях русских писателей и философов-славянофилов. В одном из самых ранних описаний Тульского оружейного завода мастеров хвалили за умение изготавливать прекрасное оружие без использования хороших машин и хороших инструментов. Английские рабочие, как утверждал автор этого исследования 1818 года, не обладали высокими навыками – они просто использовали превосходные специализированные инструменты. Бедняк-русский, продолжал автор, не всегда и линейку имел из-за «затруднения и даже невозможности для мастеровых в России доставать хорошие стальные инструменты». Но, даже невзирая на эту скудость, русские ремесленники якобы могли создавать изделия, превосходящие то, что выходило из-под рук английских рабочих, причем за то же время. Русская самобытность проявлялась во многих формах, и автор этого описания Тулы рассказал историю, услышанную от государственного инспектора по стрелковому оружию. Во время обхода мастерских тот заметил, что у всех рабочих очень похожие молотки. Выяснилось, что молоток один-единственный и его передавали из рук в руки перед приходом инспектора. Здесь автор добавляет: «Вот характеристическая черта Русского народа! Чего не могут делать сии бесценные руки! Чего нельзя сделать из людей с такими способностями и дарованиями?» [Свиньин 1818: 111, 112][285].
Такое легкомысленное, даже пренебрежительное отношение к значению специализированных инструментов не способствовало благоприятному старту для отечественной инструментальной или станкостроительной промышленности. Историю централизованного станкостроения в России можно проследить с момента создания модельного цеха, открытого в Сестрорецке в 1851 году. Цех был предназначен для изготовления моделей стрелкового оружия, калибров и инструментов; он должен был поддерживать стремление к единообразию деталей оружия, служить школой, выпускникам которой предстояло распространять навыки и знания производственных процессов. Но в условиях кабального труда вероятность того, что выпускники этой школы отправятся куда-нибудь для распространения навыков и производственных процессов, была крайне мала. Более того, хотя Сестрорецкий завод действительно мог усовершенствовать производство инструментов, калибров и образцов оружия, из-за устройства централизованной системы военных закупок в России в выигрыше оказалось лишь Артиллерийское управление, а не другие оружейные заводы или частные металлообрабатывающие предприятия. Из истории Сестрорецкого оружейного завода видно, что надежды, возлагавшиеся на модельный цех, не оправдались: традиции завода оставались неизменными, администрация сопротивлялась внедрению инноваций, а приобретенные навыки и производственные процессы не получили распространения по всей российской металлообрабатывающей промышленности [Демидова и др. 1968: 27–29, 35]
