— Токи, — сказал он. — Токи. Туземцы? Беглецы откуда-нибудь? Старые книги не упоминают о них. А новых тоже ничего… если не считать капитана Конибьера. — Он засмеялся. Капитан Конибьер — Мюнхгаузен третьего космического века.
— О, да, капитан Конибьер, — понимающе сказала она. — «Как я сражался с дикими токами». «Как я сразил тока — убийцу людей одной рукой». «Как я встретил отшельника на скале Холлоу».
Второй офицер, очевидно, незнакомый с похождениями капитана Конибьера, издал звук, который мог быть и согласием, и несогласием, и хихиканьем, и ворчанием.
— Можно назвать их и туземцами, хотя они начинали по-другому. Беглецы, гм, что-то вроде. О, вы видели когда-нибудь общий распорядок? Как там? Офицеры, люди и автохтоны. Вот они кто. Автохтоны, токи. Они потомки здешних первопоселенцев еще до… о, до Первой войны. Не знаете ли, что здесь случилось? Война продолжалась 60 лет. И в течение 40 лет здесь не приземлялся ни один корабль. Они были предоставлены сами себе. И не выдержали этого… Нет, не выдержали…
Потому что даже после прилета первого корабля прошло долгое, чертовски долгое время, прежде чем прилетел второй… И даже после этого еще очень нескоро началось регулярное сообщение и была основана Гильдейская Станция.
Они были предоставлены сами себе. И не выдержали этого.
В первоначальное поселение корабли приходили часто. Никто не задумывался о будущем. А потом вдруг перестали приходить — не редко, а совсем. С тех пор прошли еще две войны, прервавшие все коммуникации. Поселенцы (которые считали себе вначале поселенцами, не больше, чем нынешние работники Гильд-станции) вынуждены были приспосабливаться. Либо они пустят корни, либо умрут. Многие умерли. Образование, культура, социальные установления, наука, брак — все рухнуло и исчезло. Местные токи больше не были мужьями, женами, у них не было семейных фамилий.
И еще многого другого. Ломар сказал: — Неудивительно, что они одичали. Думаю, что капитан Конибьер и в самом деле встречался с ними.
— Что? Нет, нет, здесь все токи прирученные. Другие, дикие, живут в южной части континента; вы увидите их здесь, когда они придут для торговли. По мне, так чем меньше их видишь, тем лучше. Они убивают друг друга, и если бы не краснокрылка, которую они приносят, я бы сказал: чем скорее они друг друга перебьют, тем лучше. — Он хихикнул. — Но для меня все скоро кончится. И вообще все это скоро кончится. С каждым годом поступает все меньше и меньше краснокрылки. Лекарство, как вы знаете, вот для чего ее используют. Разве люди там, в Ста Мирах, меньше нуждаются в лекарствах или нашли синтетический заменитель краснокрылке? Но к тому времени, когда все кончится, я уже буду счастлив на Кальтер Каппа, и пусть дикие токи убивают друг друга своими самодельными ружьями…
Хихиканье. Упадок добычи краснокрылки начался сравнительно недавно. До последнего десятилетия уровень добычи из года в год оставался примерно одинаковым. И в этом была вина токов. Ибо только они собирали краснокрылку. Дикие токи обменивали ее на металлический лом и серу, из которых изготовляли грубые ружья и порох. Прирученные токи этим не интересовались (нет, Арлан не знал, когда и почему они разделились на эти две группы), еда и выпивка — вот все, что им было нужно. И, конечно, хихиканье — секс. Но для этого они не продают краснокрылку. Правила распорядка не позволяют нам продавать им выпивку. Они изготовляют ее сами. Самогон из корней местного растения, токирот. Отвратительный напиток.
Так они и живут. Дайте им набить брюхо, напиться и хе-хе-хе! кое-что еще, и они будут счастливы. Ленивы? Вы не поверите, насколько они ленивы. Не работают без крайней необходимости, предпочитают просто лежать на солнце. Или воевать друг с другом… дикие, конечно. Сколько здесь токов? Никто не считал. Во всяком случае, больше чем того хотелось бы…
Вскоре разговор замедлился, иссяк. Дочь Арлана извинилась и вышла, жена впала в откровенную дремоту. Второй офицер прочистил горло.
— Еще рано, — сказал он, — думаю, можно нанести визит вежливости в резиденцию.
Очевидно, второй офицер пробежал в уме статьи правил распорядка и пришел к определенному выводу.
