— Господи, сынок, как тебе удалось — против такой-то армии? — Дмитрий Иванович волновался, он тяжело дышал, усмиряя сердцебиение.
— Работала «система видеонаблюдения», батя, — засмеялся Корчагин. — Это не полицейские — это какие-то пробковые деревья. Ничего, в следующий раз будут умнее.
— Теперь ты их точно разозлил…
— Не спорю, батя. Империя зла. Теперь она конкретно зла…
Они смеялись — сначала робко, потом громче, хлопали друг друга по плечам. Отец издал протяжный вздох, опустился на колени.
— Это славно, Алексей, — резюмировал он, — что ты снова всыпал этим нелюдям. И что у нас дальше? — крякнул Дмитрий Иванович, исполняясь боевого духа. — Чем мы еще готовы удивить противника?
– Не мы, а я, – поправил Алексей. – Ты, батя, давно уже вышел из призывного возраста. Извини, но дальше работать буду сам. Имеется план, имеется сценический реквизит. Держи, – он покопался в рюкзаке, который временно таскал его отец. – Это сотовый телефон – зарядки хватит на несколько дней, мой номер – первый и единственный. И не говори, что забыл, как пользоваться этими штуками, – я помню, ты был крут, вы с мамой первыми в Аргабаше в конце девяностых обзавелись мобильниками. А сейчас думай – где мы можем тебя спрятать, чтобы не нашли плохие парни? Друзья, знакомые, заброшенные благоустроенные сеновалы? И пошли скорее отсюда. Как бы в этом теплом месте не стало жарко…
— Лев Михайлович, к вам посетитель, — сказала в трубку секретарша. — Пенсионер, его фамилия Нежданный, ему нужна консультация по поводу продажи дома…
— Хорошо, Нина Олеговна, пусть заходит, — раздраженно скривился мужчина. — Надеюсь, он сегодня последний. Не забудьте после консультации отправить его в кассу.
Он откинулся в кресле, на минуту закрыл глаза, потом издал прерывистый вздох, припал к монитору и принялся отыскивать нужный документ. Он носил неплохой костюм, но выглядел неважно — худой, с землистым лицом, практически состарившийся — все лицо господина сверху донизу изрыли мелкие морщинки. Он погрузился в документ, такая уж работа у человека — уметь заниматься несколькими делами одновременно. Скрипнула дверь, он покосился на сутулого пенсионера с палочкой, в заштопанной жилетке. Тот, прихрамывая, протиснулся в кабинет, улыбнулся высушенной улыбочкой — мол, простите, что отрываю.
— Здравствуйте, Лев Михайлович… — у него был трескучий, какой-то надломленный голос.
— Присаживайтесь, — буркнул хозяин кабинета, указав на стул. — Подождите минуту.
— Конечно, конечно, — забормотал посетитель. — Вы занимайтесь своими делами, я подожду… — Он сел на краешек стула и пристроил тросточку между колен.
Адвокат Курганов Лев Михайлович был сегодня не в духе. Слишком много мелких неприятностей, он плотно загружен делами, от которых не отвертеться — если он, конечно, не хочет вылететь из этого кабинета. Неприятные предчувствия, беспокойство. Еще эта благотворительная деятельность… Он бегло просматривал документы, делая мысленные зарубки. Затем потянулся к Уголовному кодексу, лежащему на столе, открыл страницу с закладкой, восстановил в памяти содержание статьи, задумался, позабыв о присутствии постороннего.
— Я тут временами задумываюсь, Лев Михайлович… — пробился через думу сухой, но уже изменившийся голос, — о происхождении слов «правоохранительный» и «правозащитный». Вроде бы похожие слова, этимологически близкие, а как ни крути, смысл у них диаметрально противоположный…
— Простите, что? — выбрался из задумчивости адвокат и рассеянно уставился на посетителя. Тот сидел, не шевелясь, придерживал тросточку между ног, посматривал на адвоката с виноватой улыбкой.
— Нет, нет, ничего, Лев Михайлович… Разве я что-то говорил?
Очень странно. Адвокат отбросил оцепенение, поморгал и снова воззрился на пенсионера. Что-то не так у мужчины было с лицом. Нижняя половина не соответствовала верхней…
— Гражданин Незванный, говорите? — он закашлялся, в горле пересохло.
— Нежданный, — поправил пенсионер. — Что, в общем-то, одно и то же. В отличие от упомянутых определений.
Произошла возмутительная метаморфоза! Он сдернул что-то с нижней части лица, неприятный звук, словно отдирали липучку, — и теперь на адвоката смотрел другой человек! Глаза сверлили насквозь, взирали насмешливо, в корень, злобная ухмылка поползла на сторону, коверкая лицо. Адвокат почувствовал, что захлебывается. Ужас хлынул из всех пор — он побагровел, натужился… и вдруг рывком распахнул верхний ящик стола, где хранил на особый случай травматический пистолет, выхватил его, нацелил на человека, сидящего напротив!
