(1>а) Антонин принадлежал к трем народам, и в нем не было решительно ни одной их доблести, но присутствовали все их пороки, собранные воедино: легкомыслие, трусость и наглость галлов, африканская свирепость и дикость, а также сирийское коварство, ибо он был сирийцем по матери.
(2) Перейдя от убийств к состязаниям, он и на этом поприще проявил не меньшую кровожадность. Дело даже не в том, что он в театре убил слона, носорога, тигра и зебру, а в том, что он радовался кровопролитию как можно большего числа гладиаторов и одного из них, Батона, заставил сражаться в один и тот же день с тремя противниками подряд, а после того, как гладиатор этот был убит в последнем поединке, Антонин устроил ему пышные похороны.
7(1) Он был столь горячим поклонником Александра, что даже обзавелся оружием и чашами, которые ранее будто бы принадлежали македонскому царю. Кроме того, он устанавливал его изваяния как в военных лагерях, так и в самом Риме и набрал фалангу, состоявшую из одних лишь македонцев и насчитывавшую шестнадцать тысяч воинов, назвав ее «фалангой Александра» и вооружив солдат по образцу того времени.(2) Их снаряжение включало в себя шлем, изготовленный из невыделанной бычьей шкуры, панцирь, сотканный из тройных льняных нитей, бронзовый щит, длинное копье, короткий дротик, сапоги и меч. Тем не менее и этого ему было недостаточно, но самого Александра он стал называть «восточным Августом» и однажды даже написал сенату, что этот человек вновь явился на свет в обличии Августа, дабы прожить в новом теле долгую жизнь, ибо прежняя оказалась совсем короткой.(3) Он воспылал лютой ненавистью к философам, называемым аристотелианцами, так что даже пожелал сжечь все их книги, запретил их совместные трапезы, которые они проводили в Александрии, и лишил их остальных благ, которыми они пользовались, попрекая их тем, что Аристотель будто бы был причастен к смерти Александра.
(4) Вот как он себя вел и, клянусь Юпитером, держал при себе множество слонов, дабы напоминать тем самым Александра, или, что более вероятно, Диониса.
8(1) Преклоняясь перед Александром, Антонин полюбил и македонцев, так что однажды, похвалив центуриона, принадлежавшего к македонскому племени, за то, что тот ловко вскакивал на лошадь, он сначала его спросил: «Откуда ты?» Затем, узнав, что тот был македонцем, он поинтересовался: «Как твое имя?» Услышав в ответ «Антигон», он продолжил расспрашивать: «А как звали твоего отца?» Когда же тот ответил, что имя отца было Филипп, Антонин сказал: «Это всё, что мне было нужно», и немедленно вознес его над всеми прочими военными чинами, а чуть позже причислил его к сенаторам, побывавшим в звании претора.(3) Был еще один человек, не имевший никакого отношения к Македонии, который совершил множество тяжких преступлений, и его дело было передано на рассмотрение Антонину по апелляционной жалобе. Имя его было Александр, и обвинитель постоянно твердил «кровожадный Александр», «ненавистный богам Александр». Тогда Антонин пришел в ярость, словно услышав дурное о самом себе, и сказал: «Если тебе недостаточно сказать «Александр», можешь быть свободен».
9(1) Антонин, сей величайший поклонник Александра, был великий любитель расточать деньги на воинов, которых в большом количестве имел при себе, ссылаясь то на один повод, то на другой, то на одну войну, то на другую; при этом его задачей было ограбить, разорить, изничтожить всех остальных людей, и сенаторов в особенности.(2) Прежде всего по поводу якобы одержанных над врагами побед он все время требовал золотых венков (я говорю не о самом изготовлении золотых венков — ведь разве это чего-нибудь стоит? — но о выплате под этим названием огромных сумм денег, которыми, согласно обычаю, города, что называется, «увенчивают» императоров).(3) Мы также были обязаны поставлять ему продовольствие отовсюду и в больших количествах, иногда даром, а иногда и себе в убыток; и все это он раздавал воинам либо распродавал.
Требовал он и подарков, как от отдельных богатых граждан, так и от общин,(4) а наряду с прежними налогами вводил новые, в частности вместо пятипроцентного налога на отпуск рабов, на все наследства и наследственные отказы он установил десятипроцентный,(5) отменив при этом те права и налоговые льготы, которые были установлены в таких случаях для близких родственников умерших. Именно по этой причине всех жителей своей державы он сделал римскими гражданами — на словах это было оказанием чести, на деле же его цель заключалась в увеличении за их счет поступлений в его казну, поскольку неграждане большинством из названных налогов не облагались.(6) Наряду со всеми этими повинностями мы были вынуждены на свои собственные средства строить для него всевозможные сооружения всякий раз, когда он выезжал из Рима, и даже во время самых непродолжительных путешествий императора нам надлежало обустраивать для него роскошные постоялые дворы, где он не только никогда не останавливался, но даже и не собирался на них взглянуть.(7) Кроме того, мы без какого бы то ни было возмещения с его стороны сооружали амфитеатры и ипподромы всюду, где он проводил зиму или же намеревался жить в зимнее время. Довольно быстро от всех этих строений не оставалось и следа, а возводились они исключительно для того, чтобы нас разорить.
