стью».[70] Это были те же самые идеи, которые лежали в основе «Критики чистого разума» Канта и которые теперь Гегель растворял в своем диалектическом анализе.
Идея разума была первой, которую Гегель подверг диалектическому переистолкованию. Кант проводил принципиальное различие между разумом (Vernunft) и рассудком (Verstand). Наделив оба понятия новым смыслом, Гегель сделал их отправной точкой своего метода, для него различие между рассудком и разумом равнозначно различию между здравым смыслом и спекулятивным мышлением, между недиалектической рефлексией и диалектическим познанием. В результате действий рассудка возникает обычная форма мышления, распространенная как в повседневной жизни, так и в науке. Мир воспринимается как множество конкретных обособленных вещей. Каждая вещь — это конкретная ограниченная сущность, которая как таковая соотносится с другими такими же ограниченными сущностями. Идеи, развивающиеся из таких начал, и суждения, составленные из таких идей, означают обособленные вещи и постоянные связи между ними, к которым они относятся. Отдельные определения взаимно исключают друг друга, как- будто речь идет об атомах или монадах. Одно не является другим и никогда не может им стать. Конечно, вещи и их свойства изменяются, но когда это происходит, одно свойство или определение исчезает и замещается другим. Обособленную и ограниченную таким образом сущность Гегель называет «конечным»
(das Endliche).
Итак, рассудок воспринимает мир конечных сущностей, определяемых принципом тождества и противопоставления. Любая вещь тождественна лишь себе, и благодаря своей самотождественности противопоставлена всем остальным. Она может по-разному связываться и сочетаться с другими, но никогда не утрачивает самотождественности и никогда не становится чем-то иным, отличным от себя. Когда красная лакмусовая бумага становится голубой, когда день сменяется ночью, существующее здесь теперь перестает быть здесь и теперь и замещается чем-то иным. Когда ребенок становится взрослым, свойства, которые были присущи ему как ребенку, замещаются свойствами взрослого человека. Красное и голубое, светлое и темное, детство и взрослое состояние всегда остаются в непримиримом противопоставлении. Таким образом, действия рассудка делят мир на бесчисленное множество полярностей, и Гегель использует выражение «обособленная рефлексия» (isolierte Reflection) для того, чтобы показать, каким образом рассудок формирует и связывает между собой свои полярные идеи.
Возникновение и распространение такого мышления Гегель связывает с возникновением и распространением определенных отношений в человеческой жизни.[71] Противоречия «обособленной рефлексии» выражают реальные противоречия. Мышление смогло прийти к пониманию мира как устоявшейся системы обособленных вещей и неразрешимых противопоставлений только'после того, как мир стал реальностью, объединенной от истинных нужд и потребностей человечества.
Тем не менее обособление и противопоставление не являют собой окончательную картину. Мир не должен оставаться совокупностью жестко очерченных различий. Единство, лежащее в основе противоречий, надо осмыслить и осуществить с помощью разума, который должен примирить противоположности и «снять» их в истинном единстве. В то же время выполнение такой задачи будет вбирать в себя восстановление утраченного единства в общественных отношениях.
Отличаясь от рассудка, разум движим потребностью «восстановить целостность».[72] Как это возможно? Во-первых, говорит Гегель, за счет упразднения ложной уверенности, которую дают восприятия и действия рассудка. Точка зрения здравого смысла — это точка зрения «безразличия» и «уверенности», «безразличия уверенности».[73] Удовлетворенность наличной реальностью и принятие ее твердо установленных и постоянных отношений делает человека равнодушным к осуществлению еще нереализованных возможностей, которые не «даны» с такой же определенностью и постоянством, с какой даны объекты, воспринимаемые рассудком. Здравый смысл ошибочно принимает случайное в вещах за их сущность, упорно считая, что можно говорить о непосредственном тождестве сущности и существования.
