Философию Гегель всегда рассматривал не как некую особую науку, а как окончательную форму человеческого знания. Потребность в философии он выводил из потребности вернуть утраченную свободу и единство. Он ясно говорил об этом в своей первой философской статье. «Потребность в философии возникает тогда, когда сила единения (die Macht der Vereinigung) исчезает из жизни людей, когда противоречия утрачивают свою живую взаимосвязь и взаимозависимость й принимают независимую форму».[62] Сила
единения, о которой он говорит, касается живой гармонии личного и общего, которая торжествовала в древних республиках, обеспечивая свободу целого и сводя все конфликты в живое единство Volksgeist1 а. Когда эта гармония была утрачена, жизнь человека стала изобиловать глубокими конфликтами, над которыми целое больше не могло властвовать. Мы уже упоминали термины, с помощью которых Гегель характеризовал эти конфликты: природа восстала на человека, произошло отчуждение реальности от «идеи» и сознание стало противоборствовать существованию. Все эти противоборства Гегель резюмировал как общую форму конфликта между субъектом и объектом" и в этой плоскости связывал занимавшую его проблему истории с проблемой философской, которая со времен Декарта главенствовала в европейской мысли. Знание и воля человека были оттеснены в область «субъективного» мира, самодостоверность и свобода которого противостояли объективному миру неопределенности и физической необходимости. Чем лучше Гегель видел, что противоречия представляют собой универсальную форму реальности, тем более философским становился его анализ. Отныне только самые общие концепции могли охватить эти противоречия, и только с помощью предельных принципов познания их можно было разрешить.
В то же время даже в самых отвлеченных идеях Гегеля сохранялся конкретный смысл поднятых им вопросов. На философию возлагалась историческая миссия — дать исчерпывающий анализ противоречий, господствующих в действительности, и показать пути их возможного единения. Из осмысления реальности как противоречивой структуры рождалась диалектика. В Theologische Jugendschriften она еще выступает в богословском об- [63] рамлении, однако даже там уже можно проследить философские начатки диалектического анализа.
Первую идею, которую Гегель выводит как выражение единения противоречий, является идея жизни. Мы лучше поймем особую роль, которую он приписывал той идее, если учтем, что для него все противоречия разрешаются и в то же время сохраняются в «разуме». Гегель осмыслял жизнь как дух, то есть как бытие, свободное постигать и одолевать всеобъемлющие противоречия существования. Иными словами, гегелевская концепция жизни предполагает жизнь разумного существа, и то самобытное качество, каким обладает человек среди остальных существ. Начиная с Гегеля, идея жизни становится отправной точкой для многих попыток реконструировать философию с учетом конкретной исторической ситуации, в которой находится человек, и тем самым преодолеть отвлеченность и умозрительность рационалистической философии.[64]
От всех остальных способов бытия жизнь отличается своим самобытным отношением к своим определениям и к миру как целому. Любой неодушевленный объект в силу своей особенности и ограниченной определенности формы отличается от своего родового понятия и противостоит ему; особенное противоречит общему, и, таким образом, последнее не осуществляется в первом. Живое, однако, отличается от неживого, так как жизнь означает бытие, различные части и состояния которого (Zustaende) вбираются в целостное единство, единство субъекта. В жизни «особенное ... в то же время является ветвью бесконечного дерева Жизни; любая часть вне целого есть в то же время целое, Жизнь».[65] Любая живая личность в то же время выступает как проявление жизни в ее целостности, иными словами, обладает всей полнотой сущности или возможностей, присущих жизни. Более того, хотя любое живое существо конкретно и ограничено, оно может преодолевать свои границы с помощью силы, какой обладает, будучи живым субъектом. Прежде всего, жизнь — это последовательность определенных «объективных» условий — объективных потому, что живой субъект обнаруживает их вне своего «Я» как ограничивающих его свободное самоосуществление. Тем не менее движение жизни заключается в постоянном вовлечении этих внешних условий в устойчивое единство субъекта. Живое существо утверждает себя как самость, одолевая и вбирая в себя все многообразие определенных условий, которое оно обнаруживает, и устанавливая гармоническую связь со всем, что ему противостоит. Таким образом, единство жизни является не непосредственным и «естественным», но выступает как результат постоянного, деятельного преодоления всего, что ему противостоит. Такое единство выступает в результате процесса «опосредствования» (Vermittlung) между живым субъектом, каков он есть, и его объективными условиями. Опосредствование присуще живой самости как деятельному субъекту, и в то же время оно превращает эту живую самость в деятельный субъект. Жизнь — это первая форма, в которой субстанция воспринимается как субъект, и, таким образом, первое воплощение свободы. Это первый образец подлинного единения противоположностей и, следовательно, первое воплощение диалектики.
