«Девок трахает», — вспомнил я.
Проверив, заряжено ли ружье, я вышел из машины, осмотрелся, а затем, стараясь выглядеть как можно более беззаботно, шарахнул в ворота ботинком. Я ощущал на себе взгляд нескольких телекамер, они просто обязаны были тут быть, но ни одной заметить не мог. Никакой реакции на удар по воротам не последовало. Начиналась метель, я мерз.
— Справишься с «жигулькой»? — спросил я у Алисы.
— Обижаешь! — ответила она, резво пересаживаясь за руль.
— Отгони ее чуть назад, а то, если начнется пальба, жалко будет попортить лошадку.
Врубив заднюю передачу, Алиса как следует нажала на газ, мотор взвыл, как оборотень из голливудского фильма, а колеса завертелись на месте с огромной скоростью. Из-под них пошел пар.
— Осторожнее, блин! — шлепнул я ладонью по переднему крылу.
Алиса сбросила газ, оставив мотор урчать на холостых оборотах.
— Ни фига себе... — удивленно произнесла она.
— Я предупреждал! Тут мотор вдвое мощнее, чем на твоем «Форде», а вес меньше. Осторожненько дави на газ и очень аккуратно отпускай сцепление.
Со второго раза Алиса справилась почти нормально. Увидев, что свет фар отдалился достаточно, я поднял ружье и саданул в небо из одного ствола. Пламенем шарахнуло вверх как следует, во всех дворах залаяли собаки, а у Немого в гараже сработала сигнализация на машине. Я счел разумным укрыться за кирпичной колонной ворот, а то, если хоть часть того, что говорят о Немом — правда, сейчас он ответит из нарезной артиллерии.
Однако вместо этого я услышал щелчок включившегося репродуктора. Я вздрогнул, так он напомнил звук клацнувшего затвора. Однако слова, произнесенные вслед за этим, окончательно вывели меня из равновесия:
— Слушай, Фролов, кончай дурить, — донесся голос из репродуктора. — Приехал, так заходи. Чего собак пугаешь?
Я стоял в шоке, с поднятым ружьем, и не знал, что делать. Клацнул замок ворот, и они начали медленно раскрываться. Подумав секунду, я отступил на шаг и помахал Алисе рукой, мол, давай сюда. Машина тронулась с места и подкатила ко мне.
— Нас приглашают внутрь, — сообщил я, в недоумении разведя руками.
— Нда... Это оправдывает многое. Даже стрельбу в населенном пункте.
— Я в воздух стрелял.
— Все равно. Садись.
Я уселся на правое сиденье, и Алиса загнала «жигульку» во двор. Ворота за нами закрылись с мерным гудением, а мы выбрались из машины, не зная, чего ожидать дальше. Снова раздался задорный женский смех, из окна доносилась негромкая попсовая музыка, скорее всего из телевизора. Внезапно в прихожей, за большой остекленной дубовой дверью зажегся свет, и я увидел грузную мужскую фигуру. Ну прямо медведь, a не человек. Дверь распахнулась, и я, несмотря на прошедшие годы, с удивлением узнал хозяина дома. Это был Громов — прапорщик отряда морской пехоты, у которого давным-давно в Крыму я одалживал девять патронов от ДШК.
— Привет... — ошарашенно произнес я. — Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть!
— А я все думал, когда же ты заскочишь на огонёк. — Он шагнул ко мне, и мы тепло пожали друг другу руки, совсем как несколько лет назад. — Ты теперь личность известная, но и про меня байки ходят.
— Да я как раз только сегодня эти байки и слушал.
— Значит, Сань, ты не просто так?
— Знал бы, что Немой — это ты, приехал бы просто так, чаю попить. Атак, боюсь, времени нету на «просто так».
— А в баньку? С девушками?
— Шутишь, Гром? С каких пор ты с проститутками время проводишь?
— Это, Саня, не проститутки. Это боевой контингент на случай неожиданного вторжения.
Я ощутил, что от Грома здорово несет перегаром. Это меня шокировало. Старый боец, Гром... Неужели и его укатал этот мир? Это уж слишком!
— Ну заходите все равно, — глухо пророкотал бывший прапорщик.
Мне показалось, что ему стало стыдно. Мы поднялись по лестнице из прихожей, но Гром не повел нас в гостиную, откуда слышались женские голоса. Он пригласил нас в шикарно обставленный кабинет, с кожаными креслами и диваном, с бронзовым журнальным столиком и книжными стеллажами. Люстра с десятком ламп давала отличное освещение. Как-то совершенно неуместно было стоять посреди этой роскоши с дробовиком в руке.
