— За несколько часов портативный зенитный комплекс я не достану. Да и остальное... Ты что, форт Нокс собираешься штурмовать?
— Да нет. Человечек один заколебал меня до последней возможности, — весело ответил я. — Все убиваю его, убиваю... Но привезли его домой, и оказался он живой.
Эдик умолк, сразу понял, о ком я. Уж не знаю, насколько он был в курсе сложившейся ситуации, но помогать он мне остерегся.
— Нет, Саша, это немыслимый заказ. В Москве я не знаю ни одного человека, который мог бы в такие сроки достать столько железа.
Я хмыкнул и положил трубку.
— Я знаю такого человека, — сощурившись, сказала Алиса. — Но с ним трудно будет разговаривать.
— Кто это?
— Немой.
— В смысле?
— Ну кличка у него — Немой.
— Глухонемой, что ли?
— Да нет, слышит он великолепно. Вот только не разговаривает ни с кем. Ни с ментами, ни с бандитами. Сразу стреляет из всех стволов, и весь разговор. На него уже все забили давно — и бандиты, и беспредельщики, и воры в законе. Да он и не достает никого. Сидит себе на даче, девок трахает.
— Мило. Откуда же он взялся такой?
— А фиг знает. Говорят, что бывший военный. С юга откуда-то, то ли из Грузии, то ли из Крыма. Вроде бизнесом каким-то тут занялся, а на него бандиты наехали, как водится. Но он разговаривать с ними не стал, перебил всю банду за несколько секунд. Приехали менты — он их тоже покоцал. Потом разборки — он опять за свое. Может, его и угомонили бы, но первым он ни на кого не наезжал. Получилось, что связываться дороже. Пытались на базаре развести, но он вообще ни с кем не разговаривал. Потому его так и окрестили — Немой. Окрестили и выкинули из головы.
— Да брось, — не поверил я. — Как это можно выбросить из головы убийство ментов? Ладно бандиты ему простили, но государство?
— Ты что, больной? — вытаращилась на меня Алиса. — Когда это государство связывалось с тем, кто на него срать хотел? Ты хочешь сказать, что любой из олигархов покосил ментов меньше Немого? А посадили одного Ходорковского! Наверно, он просто перестарался. А Немой так, по мелочи. Пару патрульных машин подорвал. Любому государству важно создать ИКД, а не реально с кем-то бороться. Реально бороться — слишком накладно. Да и чаще всего попросту не с кем.
— Что за ИКД?
— Имитация Кипучей Деятельности, — усмехнулась Алиса. — Сначала создать врага, а потом устроить победоносную борьбу с ним. Но какой из Немого враг, если он ни с кем говорить не собирается? Врага ведь надо пиарить, а Немой интервью для телевизора не дает, в отличие от Бен Ладена.
В ее словах была логика, но какая-то диковатая. Настолько диковатая, что я ей все-таки не поверил. В каждом городе, в каждой субкультуре имеются свои байки. В Москве вот, оказывается, есть байка про Немого. Будь это правдой, я бы скорее всего знал.
— Ладно. Хочешь сказать, что Немой мог бы нам продать всю амуницию?
— Он бы достал, — уверенно заявила Алиса. — Только я не знаю, как с ним говорить. Он же Немой.
— Понятно. А где его найти, знаешь?
— Конечно. Я же говорю, он на даче живет. Он бывший военный, ты бывший военный. Может, как-нибудь договоритесь? Хотя ходят слухи, что он и ребят из фонда ветеранов перестрелял.
— Я не из фонда, — усмехнулся я. — Погнали к нему на дачу.
Отправились мы на «жигульке», чтобы не задействовать обе машины, и хотя Алиса настойчиво предлагала свой «Форд», я попросил ее умолкнуть. При всех достоинствах современных переднеприводных автомобилей с автоматическими коробками передач я знал, что в критической ситуации переделанная старушка любому из них даст сто очков форы. А как бы не вышло, что с дачи Немого нам придется улепетывать на предельной скорости.
Место оказалось от города черт-те где по Ленинградскому шоссе, но Алиса великолепно ориентировалась и уверенно подсказывала, где сворачивать. На некоторых участках дорогу сильно занесло снегом, и мне приходилось быть предельно осторожным, чтобы не забуксовать в сугробах, наваленных вдоль обочины. Наконец мы остановились возле массивных решетчатых ворот, охраняемых двумя бронзовыми собаками на толстых цепях. Видно было, что почти во всех окнах огромного дома горит свет, и, как это ни смешно, я отчётливо услышал задорный женский смех.
