Резко выдвинув ящик, Рейлтон извлёк пачку бланков и швырнул их на стол.
Генеральские усы недовольно вздрагивали.
— Полюбуйтесь. Вот галиматья, в которой мне приходится разбираться с тех самых пор, как на Мотане заработала станция спецсвязи. Всем этим невразумительным бредням про страусов и баранину я могу найти лишь одно-единственное объяснение: вы давно нуждаетесь в услугах психиатра. Увы, такое нередко случается с людьми, которые служат на далёких планетах.
— Позвольте мне объясниться, сэр, — начал Хантер.
— Не позволю, — рявкнул Рейлтон. — Ждите, пока я не кончу говорить. И нечего раздувать на меня ноздри. Я вовремя заменил вас Максвеллом. Очередное сообщение с Мотана послужит лучшим доказательством вашего нездоровья.
— Но сэр…
— Молчать! Я покажу вам послания Максвелла. Сравните их со своими… мне даже не подыскать точного слова для оценки вашей словесной мешанины. Если сравнение вас не убедит…
Генеральская тирада была прервана появлением Эшмора, пришедшего с бланком космограммы.
— Срочное сообщение с Мотана, сэр.
Рейлтон вырвал бланк у него из рук и стал читать. Эшмор молча ждал. Хантер нервозно переминался с ноги на ногу.
«Деньги устроили граждан, но Хью Вайн просит ещё».
Если верить легендам, то, что произошло в кабинете Рейлтона потом, было похоже на вспышку сверхновой.
Он вытащил из такси свои вещи и расплатился с водителем. Потом повернулся к дверям, за которыми ему предстояло провести четыре долгих года.
Высокие, массивные дубовые двери. Их вполне можно было бы принять за тюремные, если бы не одна деталь. Центр каждой створки украшала скромная резьба: круг с четырёхконечной звездой внутри. Чуть ниже круга аккуратными резными буквами было выведено: «Да благословит тебя Бог».
Для подобного места девиз был довольно странным, если не сказать — глупым. Звезда — ещё куда ни шло. Правда, силуэт ракеты смотрелся бы здесь намного лучше. А под ней — что-нибудь вроде «Вперёд, всегда вперёд!» или «Всё выше и выше!» Или нечто похожее.
Приехавший позвонил в дверной звонок. Одна из створок открылась, и на пороге появился служитель. Он молча внёс вещи в просторный, богато украшенный вестибюль и попросил немного подождать. Приехавший вдруг почувствовал себя карликом, попавшим под своды дворца, и беспокойно зашагал взад-вперёд. Глаза скользнули по длинному списку фамилий, выбитых на одной из стен, но читать их он не стал. Из коридора вышли четверо человек в форме. Они чётким шагом пересекли вестибюль, ни разу не сбив строй. Бесстрастно взглянув на приехавшего, они скрылись за входной дверью. В их глазах он уловил тщательно скрываемое презрение к его гражданской одежде. Во всяком случае, так ему показалось.
Вернувшийся служитель провёл его в комнатку, где за столом сидел щуплый лысый человек.
— Позвольте ваши документы.
Взяв бумаги, лысый стал их внимательно рассматривать, бормоча себе под нос:
— Так, так… Уорнер Макшейн… Направлен для обучения специальности «пилот-астронавигатор» и подготовки в объёме младшего командного состава.
Он встал и протянул сухощавую мягкую руку.
— Рад приветствовать вас, мистер Макшейн. Добро пожаловать в Колледж Астронавтики.
— Благодарю вас, — ответил оторопевший Макшейн.
— Да благословит вас Бог, — сказал лысый и обратился к ожидавшему служителю: — Проводите мистера Макшейна в отведённое ему помещение номер двадцать в доме Мерсера.
Они миновали большую лужайку с ровно подстриженной травой. Вокруг лужайки стояло более десятка жилых корпусов. За ними, насколько видел глаз, тянулись здания лабораторий, мастерские с испытательными стендами, учебные корпуса и постройки пока неизвестного Макшейну назначения. Ещё дальше, где-то на расстоянии мили, располагался учебный космопорт с четырьмя космическими кораблями, укреплёнными на бетонных фундаментах.
Подойдя к жилому зданию с табличкой «дом Мерсера», они поднялись лифтом на второй этаж и вскоре оказались у двери помещения номер двадцать. Оно состояло из небольшой, скромно меблированной, но уютной гостиной, из которой одна дверь вела в спальню, а другая — в ванную.
