— А я и так на земле. — И в доказательство этого человечек топнул ногой.
— Хочу верить, — допустил Дженсен. Он навалился на прилавок и уставился коротышке в лицо. — Эти ваши мутанты — они какие?
— Худые и толстые, — ответил хозяин. — А также длинные и короткие. А ещё нормальные и чокнутые. Может, у мутаций и есть границы, но только мне они не известны.
— Я знаю, кто чокнутый, — хмыкнул Дженсен.
— Кому и знать, как не вам, — подтвердил человечек.
— Я ведь газетчик, фельетонист, — многозначительно сказал Дженсен.
— Доказательство вполне убедительное, — согласился коротышка.
— Доказательство чего?
— Кто чокнутый.
— Подходяще, — признал Дженсен. — Люблю весёлых и находчивых, даже если у них не все дома.
— Таких невежливых газетчиков я ещё не встречал, — заметил человечек. Он вытер глаза, высморкался и посмотрел, моргая, на посетителя.
— Меня извиняет моё положение. Ведь я возможный покупатель. А покупатель всегда прав — разве не так?
— Не обязательно.
— Вы это поймёте, если не хотите разориться, — уверил Дженсен и начал разглядывать полки по ту сторону прилавка. Они были заставлены разными, самой диковинной формы банками и склянками. — Так вот, насчёт этих мутантов.
— Да?
— Что это за махинация?
— Я продаю их — это махинация?
— Ещё бы! — сказал Дженсен. — Вы хоть знаете, что такое мутант?
— Должен бы знать.
— Конечно, должны — но знаете?
— Безусловно.
— Тогда что такое мутант?
— Ха! — Человечек дёрнул носом, и цвет носа сразу стал гуще. — Так вы не знаете сами?
— Развожу их десятками. Я крупный специалист.
— Правда? — усомнился человечек. — Как ваше имя?
— Дженсен. Альберт Эдвард Мэлакай Дженсен из «Морнинг колл».
— Никогда о вас не слышал.
— И не могли, ведь для этого надо уметь читать. — Дженсен набрал воздуха и продолжал:
— Мутант — это урод, который получается в одном случае из миллиона. Тяжёлая частица — ну, какой-нибудь космический луч — бьёт по гену, и когда приходит срок, на руках у мамаши нечто для показа в цирке. Так что…
— Неверно! — резко оборвал его человечек. — Мутант — это организм с радикальным изменением душевного или физического склада, передающимся потомству независимо от того, искусственными или естественными причинами вызвано это изменение. Свойства всех моих мутантов передаются их потомству, из чего следует, что мои мутанты настоящие.
— Значит, вы изменяете любые живые существа и даёте гарантию, что приплод будет такой же, как родители?
— Именно так.
— Тогда вы, наверно, бог, — сказал Дженсен.
— Ваше кощунство ничем не оправдано, — с негодованием отозвался человечек.
Будто не слыша, Дженсен снова обвёл пристальным взглядом ряды банок и склянок.
— Что это?
— Сосуды.
— Это я и сам вижу. А что в сосудах — растворённые мутанты?
— Не говорите глупостей.
— Я никогда не говорю глупостей, — заверил Дженсен. — Вы торгуете мутантами — должны же вы где-нибудь их хранить.
— Да, торгую.
— Так написано на окне. Что это за махинация?
— Я же говорил вам — никакой махинации нет.
— Прекрасно. Я покупатель. Покажите мне несколько мутантов помоднее. Что-нибудь вечернее и сногсшибательное.
— У меня не магазин одежды, — отозвался человечек. — Вам нужно платье с глубоким вырезом. Вы бы выглядели в нём убийственно.
— Пусть вас это не волнует. Мутанта, пожалуйста, — больше я ничего у вас не прошу.
— Что-нибудь определённое? — спросил хозяин.
Дженсен задумался.
— Да. Я хочу купить голубого носорога в семнадцать дюймов длиной и весом не больше девяти фунтов.
— В серийном производстве такого нет. Придётся делать специально.
— Вы знаете, почему-то я этого ожидал. Чувствовал как-то, что эта просьба не совсем обычная.
— Нужно две, а может быть, даже три недели, — предупредил человечек.
— В этом не сомневаюсь. Месяцы и годы. Да что там — жизнь!
— Я мог бы предложить вам розового слона, — продолжал хозяин. — Примерно такой же величины.
— Слонов никто не берёт. В любой забегаловке их полно.
— Да, их довольно много. — Он пригладил белые волосы, вздохнул. — Похоже, что я ничем не могу быть вам полезен.
— Покажите мне мутанта! Любого! Самого дешёвого! — почти прокричал Дженсен.
— Ради бога, пожалуйста!
