А время шло. Исполненная заявка на кобальтовый излучатель продолжала странствовать по отделам и набирать вес. К моменту её появления в отделе документации, осуществлявшем окончательную проверку, заявка весила пять фунтов и густо изобиловала словами, цифрами, печатями, фамилиями и подписями.
Роясь во всех этих бумажных дебрях, один усердный работник отдела зацепился за странное слово «Немо». Он было насторожился, но усердие его было не столь велико, чтобы разгребать все дебри. И тогда работник сделал два успокоительных для себя вывода. Во-первых, кто-то допустил ошибку, а во-вторых (второй вывод был намного важнее первого), этот идиот не из их отдела. Сочтя свою миссию исполненной, усердный работник передал отяжелевшую заявку в отдел статистики.
Далеко от Земли, на планете Алипан, мелкая канцелярская крыса Хенкок держал в руках список грузов, прибывших с кораблём «Старфайр». Хенкок внимательно просматривал каждый пункт. Большую часть списка составляли заявки трёх-, четырёхлетней давности. Однако Хенкок отличался хорошей памятью, и когда среди доставленного оборудования он увидел кобальтовый излучатель, у него в мозгу тревожно зазвучали колокола громкого боя. Хенкок немедленно передал список Перселлу.
— Разбирайся-ка ты с этим сам.
— Я? В чём дело? У тебя что, руку свело писчей судорогой? Или что-то более серьёзное?
— Корабль доставил дорогой подарок для несуществующей планеты. Вымышленные миры — это по твоей части.
— Волнуешься, да? — спросил Перселл.
— Мне-то что. Волноваться придётся тебе.
Просмотрев декларацию на грузы, Перселл нахмурился:
— Долго же они чесались. Конечно, стоит ли ломать себе шею из-за нужд какого-то там Алипана? Если бы пилоты-исследователи двигались такими шагами, Льюис с Кларк до сих пор гнали бы собачьи упряжки по Орегонской тропе.[14]
— Меня уже тошнит от разговоров о пилотах-исследователях, — заявил Хенкок.
— А где бы ты сам был без них?
— На Земле.
— И чем бы ты там занимался?
— Честно зарабатывал бы себе на жизнь, — ответил Хенкок.
— Полагаю, бумагомарательством, — сказал Перселл.
Хенкок сделал вид, что не слышал, и уткнулся в работу.
— Наконец-то наше право самим определять приоритетность перестаёт быть пустой формальностью, — продолжал Перселл, размахивая поступившей декларацией как флагом свободы. — Мы заявим, что наш насекомщик гораздо больше нуждается в излучателе, чем ловцы мух на Немо. И тогда кобальтовую мухобойку беспрекословно отдадут ему, поскольку все бумажки правильно составлены, подписаны и снабжены всеми мыслимыми печатями. Этим мы верно послужим человечеству.
— Убери-ка все эти «мы» и «наши», — велел Хенкок. — Я не имею ничего общего с твоей авантюрой.
Он опять сделал вид, будто занят работой.
— Говорил я тебе, что ты не сможешь лягнуть систему, — бросил он Перселлу через несколько минут.
— Я уже её лягнул.
— Пока что нет, — убеждённо произнёс Хенкок.
Не обращая на него внимания, Перселл составил соответствующую бумагу о приоритетности, подписал её, пробежал глазами и поставил вторую подпись.
— Я подделал твою подпись. Ты не возражаешь?
— Возражаю! — рявкнул Хенкок.
— Не надо так кричать, я тебя прекрасно слышу.
Перселл с бесстыдным удовольствием взирал на дело своих рук.
— Поздно возражать. Бумага уже составлена. Чему быть, тому не миновать.
— Знай, Перселл: если твоя стряпня вызовет подозрения, я не стану тебя покрывать и расскажу, как ты подделал мою подпись.
— Отличная мысль, — похвалил Перселл. — Я и свою объявлю фальшивой.
— Ты не осмелишься этого сделать, — взвился Хенкок.
— Им понадобится не меньше десяти лет, чтобы выявить обман, но даже тогда у них не будет полного доказательства, — самоуверенно и с пафосом продолжал Перселл. — Я подкину им мысль о том, что, возможно, каждый документ, созданный на Алипане, и половина документов с Земли имеют поддельные подписи. Подчинённые расписывались за своих начальников, желая скрыть допущенные ошибки и избавить себя от нахлобучек. Возникнет такой хаос, что и десять тысяч проверяющих с ним не справятся.
— Ты просто выжил из ума, — констатировал Хенкок.
— Кстати, можешь составить мне компанию, — предложил Перселл.
