Рассказы - страница 40
— Я хочу, чтобы вы ездили на лифте, когда вам нужно.
— Спасибо вам. Не стоит беспокойства.
— Но вы же плакали?
— А я всегда плачу, синьор. Не обращайте внимания.
— Ну, как знаете, — сказал Джордж.
Он счел, что на этом деле поставлена точка, но неделю спустя, когда он вошел в дом во время обеденного перерыва, он увидел, как Элеонора со связкой белья влезает в лифт. Швейцариха как раз открыла ей дверь своим ключом, но при виде Джорджа метнулась вниз по ступенькам. Джордж вошел в лифт вместе с Элеонорой. Лицо у нее было красное, как свекла.
— Я вижу, вы все-таки пользуетесь лифтом, — сказал он.
— Ах, синьор, — она пожала плечами. — Все мы хотим быть лучше.
— И вы уже не боитесь синьоры?
— Девушка ее сказала — синьора болеет, — радостно сообщила Элеонора.
Везение ее на этом не кончилось, узнал Джордж, синьора так расхворалась, что не могла надзирать за лифтом, и как-то, приехав на крышу, Элеонора познакомилась с помощником водопроводчика, Фабрицио Оччиогроссо, который чинил трубы и пригласил ее сходить с ним куда-нибудь в ближайший свободный вечер. Элеонора, которая в свои свободные вечера по воскресеньям и четвергам, не зная, куда себя деть, в основном судачила со швейцарихой, легко согласилась. Фабрицио, коротышка в остроносых ботинках, с плотным корпусом, волосатыми лапами и смуглым испанским лицом, заезжал за нею на мотоцикле, и вместе они исчезали, она — сидя сзади и обвив обеими руками его живот. Она сидела на сиденье верхом, и когда Фабрицио, жадно разогнав свою «веспу», грохотал по узкому проулку, ветер задирал юбку Элеоноры и демонстрировал ее ноги выше колен.
— А куда они ездят? — как-то спросил Джордж у Грейс.
— Она говорит, у него квартирка на виа делла Пурификационе.
— И они всегда ездят к нему?
— Она говорит — иногда в сад Боргезе ездят или ходят в кино.
Однажды вечером в начале декабря, когда уже Элеонора сообщила, что Фабрицио ее жених, Джордж и Грейс, стоя у окна своей гостиной, наблюдали, как она внизу влезла на мотоцикл и умчалась из виду.
— Надо надеяться, она понимает, что делает, — пробормотал расстроенный Джордж. — Мне как-то не очень этот Фабрицио.
— Лишь бы сразу не забеременела. Ужасно не хочется ее терять.
Джордж помолчал немного, потом он спросил:
— Насколько, по-твоему, мы ответственны за ее нравственность?
Грейс расхохоталась:
— Ты что — спятил?
— У меня никогда не было служанки.
— Эта у нас третья.
— Я имел в виду — в принципе.
— Прекрати свои заботы обо всем человечестве, — сказала Грейс.
Потом, как-то в воскресенье, Элеонора явилась за полночь в полуобморочном состоянии. Фабрицио скрылся в ночи на своем мотоцикле. Вечером они к нему вошли, а на постели у него сидит девушка из Перуджии. Швейцар впустил ее, она ему показала кольцо и фото: они с Фабрицио в лодке. Элеонора потребовала объяснений, но помощник водопроводчика объяснять ничего не стал, сбежал вниз по лестнице, и укатил на своей «веспе». Девица исчезла. Элеонора часами бродила по улицам, потом вернулась к Фабрицио. Швейцар сказал, что он вернулся, сложил чемодан и уехал в Перуджию, дамочка сидела на заднем сиденье.
Элеонора потащилась домой. Утром, когда она встала готовить завтрак, она была на себя непохожа, и gobbo высился, как гора. Все, что надо было узнать, Грейс потом выяснила у швейцарихи. Элеонора уже не носилась трусцой, она теперь все делала с трудом, как камни ворочала. Озабоченный ее состоянием, Джордж предложил ей недельку отдохнуть, проветриться, поехать домой. Жалование у нее сохранится, он еще прибавит ей на дорогу.
— Нет, синьор, — сказала она тупо. — Работать мне лучше. Я такого нахлебалась, уж теперь больше, меньше — не замечаю.
Заметить ей однако же скоро пришлось. Как-то под вечер, рассеянно прихватив ключи Грейс, она направилась к лифту со связкой белья для стирки. Поправившая здоровье синьора подстерегала ее. Она выскочила из своей квартиры, схватила Элеонору за руку, когда лифт уже закрывался, и выволокла наружу.
— Шлюха, — орала она, — не смей пользоваться чужими правами. Для таких, как ты, лестница есть!
Грейс отворила дверь — посмотреть, из-за чего шум, и Элеонора с воплем метнулась мимо нее в квартиру. Она заперлась в своей комнате и весь вечер просидела там невылазно. Было много рыданий. Грейс, на грани полного изнеможения, ничего не могла с ней поделать. Придя домой с работы, Джордж из-за двери попытался ее умаслить, но она только крикнула, чтоб он оставил ее в покое.
