По вечерам Вилигарк камлал у себя в лаборатории: связывался со своим великим покровителем. Но Мертвый бог оправдывал свое прозвище и не отзывался.
Реагируя на потепление, по окнам первого этажа поползли темно-зеленые вьюны, питающиеся насекомыми. А фуфельную плантацию заполонили сорняки, с которыми даже огородники, во множестве повылазившие из своих земляных нор, не могли ничего поделать. Это необычайно расстраивало хозяйственную Айшму.
— Слушай, а сегодня что, праздник? — удивленно спросила Машка у Тиоки, занятой вытиранием пыли с подоконника в кухне.
Маленькое окошко было открыто, и это позволяло спокойно переговариваться, несмотря на то что Тиока работала в доме, а Машка выдирала из огородной земли упрямые колючки, душашие фуфельные кусты. Фуфелки, не переносящие холодов, с них давно уже улетели, и кусты стояли голыми, а потому работа представлялась Машке совершенно бессмысленной. С утра Вилигарк отправился в город на какую-то конференцию, самым подлым образом не взяв с собой Машку. Практичная Айшма немедленно припахала ее выполнять несложную, но тяжелую работу на плантации. Машка чувствовала себя эксплуатируемым классом и демонстративно страдала. Хорошо хоть перчатки выдали, а то бы она точно взбунтовалась. Колючки лезть из земли не желали, обрывались у самых корней и все норовили уколоть Машку в незащищенное запястье.
— Конечно, а ты не знала? — отозвалась Тиока. — Сегодня Красный день.
Машка кивнула:
— Ну да. Я посмотрела наверх и так и подумала.
Небо сегодня заполнено было разновеликими шарами и воздушными змеями яркого красного цвета. Даже Роесна по случаю праздника обросла по карнизам какой-то алой мишурой, и теперь издалека казалось, что резиденция самого известного в Астолле некроманта сочится свежей кровью. Смотрелось это удивительно пошло и вульгарно, поскольку напоминало какой-нибудь «магазинчик дешевых ужасов». Но поделиться своими соображениями Машке было не с кем. Тиоку оформление замка совершенно не интересовало, эльфы по своему обыкновению шлялись по саду, уговаривая чахлые кустики расти активнее, Айшма увлеченно занималась помывкой полов, а подлый некромант, как уже говорилось выше, умчался делиться опытом с коллегами.
Тяжело вздохнув, Машка продолжила сражение с настырной колючкой, благо фуфельные кусты от сорняков она отличать уже научилась. Фуфельные кустики выдергивались куда легче. Куда девались огородники, следящие обычно за состоянием плантации, для Машки осталось загадкой.
— Ты ведь уже забрала у Воблы свои законные деньги? — подозрительно спросила Тиока, отрываясь ненадолго от работы.
Она частенько сталкивалась с тем, что приятельница не знает или не помнит самых примитивных и необходимых вещей, к коим относилась и дата дня зарплаты, единого по всему Ишмизу.
— А, — Машка махнула рукой, — у нее разве допросишься? Айшме, по-моему, легче с собственным глазом расстаться, чем с деньгами... Да и не собираюсь я сегодня никуда. А что?
— Я так и думала, — удовлетворенно констатировала Тиока. — Эх ты, Айшму Воблой кличешь, а сама — наивное плоское существо.
— Ну я же не в этом смысле, — пробормотала Машка. — Просто она похожа на сушеную воблу.
— Похожа, — признала Тиока, усмехнувшись. — Ладно, беги за деньгами — сегодня положено всякому работнику плату выдавать. И что бы ты без меня делала?
С великой радостью оставив в покое непокорные колючки, Машка понеслась в замок огорчать Айшму своей осведомленностью. Как ни странно, экономка не слишком расстроилась и отсыпала ей кучу разнокалиберных монеток.
— Приведешь в порядок край плантации около дома, и можешь быть свободна, — ворчливо добавила она, и Машка тут же загрустила.
Ей совершенно не хотелось быть Золушкой, но делать было нечего.
Тиока уже домыла посуду и теперь, напевая себе под нос, придавала форму разросшемуся по стенам светящемуся мху. Отсекая остро заточенной лопаткой новые колонии, она бросала их в корзину с крышкой. В корзине обитало диковинное местное животное какажица. Внешне какажица больше всего напоминала здоровенную мохнатую гусеницу. Аппетиты у нее были зверские, двигаться она не любила, зато в пищу употребляла любой, даже самый несъедобный мусор. Полезная тварь, словом. Особенно если не ползает по дому, коварно подъедая потерянные носки и бумажники, а тихонько сидит в своей намагиченной корзине.
