Честно говоря, Вирен сначала хотел гуманно ограничиться только конфискацией груза, но после того, как европейский «общечеловек» публично назвал его грязным пособником грязного пирата – немножечко вышел из себя… болезненно чистоплотный, как все немцы, таких инсинуаций не стерпел, а потому начал много и горячо говорить, размахивая руками… из литературных слов Янчевецкий, корреспондент «Нового Края», сумел записать исключительно:«Вот… именно… поэтому… и… повешу… лягушатник… на… поганая… верёвка… фершейн?»
Однако быстро успокоился, попил водички, в сердцах откусив край чайного стакана, и ограничился конфискацией всего, что возможно…
Глава двенадцатая. «La femme fatale»
Хороший вкус – если верить российским модным журналам 1900 года – отличало также умение подбирать ткань и фасон в соответствии с предназначением будущего наряда.
Русская дворянка вполне могла принимать гостей в «парадном неглиже», но ее «неприбранность» должна была быть тонко продуманной. В утреннем капоте или шлафроке, сшитом из легкой, светлой ткани, позволительно было выйти к завтраку и даже принять в раннее время неожиданного гостя. Однако и капот, и шлафрок уже считались неуместными после полудня.
Дневное домашнее платье чаще всего шилось из кашемира коричневого или гранатового цвета; а кашемир – это тончайшая шерстяная ткань из шерсти горных козочек далёкого Кашмира!
К концу XIX в. в гардеробе обеспеченных горожанок появились особые наряды, предназначенные для домашних приемов гостей. Они отличались от вечерних и бальных туалетов меньшим богатством использованных тканей, меньшей пышностью декора, так как должны были производить впечатление прежде всего удобных, носимых как бы повседневно. Однако они практически не отличались одним – ценою…
Часто такие домашние, «будуарные» платья кроились из целого куска материи и делались более свободными, чем для выхода на улицу. Прическа, вершившая домашний вечерний наряд, исключала использование богатых украшений, цветов или перьев; наиболее уместными считались черепаховые гребни, шпильки и изящная небрежность двух-трех «случайно выбившихся» локонов.
Для выхода на улицу и для визитов модные журналы рекомендовали иметь особые дополнения к нарядам, так как выходить на улицу в том же платье, в каком ходили дома или предполагали быть в театре – считалось дурным тоном. Одним из таких дополнений могла быть короткая пелерина, «тальма» или, например, шарф с подобранной в тон шляпкой и перчатками, не говоря уже о разнообразной верхней одежде (пальто, казакинах, манто и тому подобных милых пустячках).
Увы! Владивосток был ужасен именно тем, что практически ежедневно в порт приходили пассажирские пароходы из Америки и Европы – привозящие для «Кунста и Альберта» новые «веяния палящего хамсина» последних изысков, с метками известнейших парижских кутюрье… пошитых в Шанхае и Кантоне… (Уже тогда! О времена, о нравы… )
Не говоря уж о том, что ежедневно из почтового вагона московского экспресса выбрасывали на перрон пачки иллюстрированных модных журналов…
Самым модным силуэтом в этом сезоне считался стиль «амфоры», для чего баску, шарф или «тюнику» драпировали спирально вокруг фигуры. Идеальной драпировкой являлись также меховые или страусовые боа.
Дамы и барышни, следуя новой моде, заказывали платья с высоким глухим воротником-стойкой или же, наоборот декольтированные, открывавшие ставшие вдруг модными худые ключицы.
Чаще других материалов использовались атлас и матовый, шуршащий шелк-муар, воспетый Королём поэтов, который без излишней скромности писал:«Я – гений, Игорь Северянин…». Платья из муара глухо и плавно колебались, подобно волнам, смущая слабые мужские умы…
Типичными цветами стиля модерн считались водянисто-зеленый, серо-зеленый, пепельно-серый, черный в сочетании с лиловым или лиловато-сиреневым, а также, по контрасту, с огненно-рыжим.
Струящиеся платья и костюмы для визитов дополнялись своеобразными шляпами с огромными полями шире плеч или, наоборот, маленькими восточными тюрбанами с прикрепленной надо лбом отделкой, поставленной вертикально.
