«М-да… дурак ты, право слово… умные вот так говорят – умри ты сегодня, а я завтра! Как мой милый котик говаривал, мразь такая…
А ты ничо… духовитый вроде! Вот мой братик тебя бы понял… он на Одесском кичмане загорал, а новый полицмейстер пожаловал, и стал требовать, чтоб блатные перед ним вставали, и картузы скидывали… а братец мой взял, и мошонку свою к нарам гвоздём приколотил…»
«А картуз – к черепу?»
«Тьфу на тебя! Иди сюда, горе моё… чего-то скажу, на ушко… мрмрмрмр…»
…«Пароход „Бретань“! Приказываю немедленно остановиться!»
«Павел Карлович, француз увеличивает скорость!»
«Ясно вижу! Вон, бурунище какой под штевнем вырос… Радист!»
«Есть радист!»
«Что там в эфире?»
«Непрерывно сигнализирует, клером – мол, меня преследует пиратское судно!»
«Он что, слепой – где у нас „Весёлый Роджер“? Ну, я ему дам – пиратское… Владимир Павлович, как Ваши эксперименты с салютными зарядами?»
«Изрядно! Да, можно и пальнуть!»
«Давайте, голубчик, с Богом!»
Лязгнул поршневой затвор – и в казённик сначала поместили купленные в Сайгоне китайские новогодние шутихи, крепко забили пыжом – а потом дослали один из шелковых пороховых картузов (к каждому выстрелу – прилагался целый набор зарядов, от одного до четырёх, на выбор – для сбережения ствола).
«Наводить по мостику! О-огонь! Оррудие!»
Из ствола новокупленной пушки вырвался сноп огня – и по направлению к дымящей всеми тремя трубами, собранными в две группы – две и отдельно – одна – «Бретани» – понеслось нечто ужасное, визжащее, воющее, оставляющее дымный след… примерно на пол-дороге это что-то громко лопнуло, разбросав в стороны длинные дымные хвосты… некоторые из них дотянулись до мостика несчастного судна, и там что-то сразу запрыгало, заскакало, заметалось, заполняя мостик и рубку дымной тучей…
«Бретань» как-то резко рыскнула по курсу – а потом сбросила скорость, и начала подавать длинные гудки… Французский «Свобода, равенство и братство», свободы милой идеал (которую Александр Сергеевич только «в торговых банях увидал») – пополз вниз…
…«Вы что себе позволяете? Я – гражданин свободного государства! Вы не имеете права!»
«Что значит, не имею права? Вы ведь идёте в Японию, с грузом, предназначенным для японской фирмы „Ниппон фрут продактс“?»
«Ну и что? Иду куда хочу! Имею право!»
«Это – контрабанда.»
«Какая контрабанда? Разве Россия установила блокаду японских портов?»
Действительно! Согласно действующей конвенции, блокаду нужно было не только объявить, но и де-факто установить! То есть, как во времена наполеоновских войн, крейсировать перед входом в Токийский залив, зарифив паруса…
«Так, а каков Ваш груз?»
«Какая разница, Вы, грязный пират? Вы еще ответите за это перед Международным трибуналом в Гааге!»
«Боцман! Принеси, голубчик, колосник… да перекинь через планширь доску – наш гость нас покидает…»
«Не надо доску! Мон дьё, мы же цивилизованные люди… яйца!»
«И много?»
«Семьдесят пять миллионов штук…»
Вот так и случилось то, что в последствии было названо – «Оставили самураев без яиц!»
Да, задержание транспорта немедленно отозвалось буквально на каждой японской кухне. Это был прекрасный пример успешной экономической войны против Империи Восходящего Солнца, когда одиночный вспомогательный крейсер единственной своей акцией может нанести серьезный урон целому государству.
Погрузив в холодильники и ледники сколь возможно «диэтического» продукта, «Херсон» продолжил путь на Родину… а «Бретань», ведомая призовым экипажем во главе с мичманом Посоховым, направилась под собственным французским флагом – прямо в Порт-Артур!
Забегая немного вперёд, скажем, что военно-морской суд, возглавляемый злобным по жизни Виреном, постановил конфисковать и груз, и судно. Впоследствии «Бретань» была отправлена в союзный Циндао, где вооружена, переименована в «Атлантис»… впрочем, к этому мы ещё вернёмся.
«Не могло этого быть! – пишет Взыскательный Читатель – В 1904 Вирен адмиралом не был и решать вопросы призового права ему не по чину…»
Однако же именно капитан первого ранга Роберт Николаевич Вирен, командир крейсера «Баян», председательствовал в начале 1904 года в Артурском призовом суде… может, от того, что он был «флажком» контр-адмирала князя Ухтомского? И князь делегировал ему ряд своих служебных обязанностей?
