Я глядел на его лицо, сиявшее благодушной улыбкой, и не находил что ответить. На ум мне пришла только расхожая цитата: «Весь мир роднит единая черта…»[35] С трудом я выдавил из себя положенные слова признательности, добавив, что жениться не намерен.
– Вы циник! – возмутился он. – У вас нет никаких иллюзий. Вы видите всех женщин в одном свете. Я вдвое старше вас, но поглядите на меня – перед вами счастливейший из смертных!
– Возможно, мне просто не везло, – сказал я. – Не те женщины попадались.
– Ага! – воскликнул он. – Вот в чем ваша беда: вы плохо разбираетесь в женщинах. А я, – он сделал паузу, чтобы отправить в рот очередной кусок бифштекса, – я в своем выборе не сомневаюсь. Нынешние молодые люди вообще поражают меня своей черствостью, своим циническим подходом к жизни. Куда подевалась романтика?!
Романтика! Это слово вызвало у меня в памяти дождливый поздний вечер, заплаканное юное личико, робкий взгляд из-под низко надвинутой на лоб промокшей шляпки… Последнее такси отъезжает от кинотеатра «Ампир», расходится по домам театральная публика – мужчины во фраках, дамы в вечерних туалетах, люди торопливо раскрывают над собой зонтики…
– Романтика! – повторил я. – Забавно…
Еще забавнее было то, как я зацепился за это мимоходом сказанное слово. Что мне стоило пропустить его мимо ушей…
Я на секунду задумался; злополучное слово продолжало вертеться у меня в голове.
– В последний раз я слышал слово «романтика» из уст одной девушки, – наконец выговорил я. – И забыть до сих пор не могу.
– Очередное разочарование? – отозвался мой шеф. – Ну-ка, ну-ка, расскажите. Вечно вы скрытничаете! Боитесь себя выдать?
– История довольно банальная, вряд ли стоит занимать ваше внимание, – отвечал я. – Ведь через час вам предстоит свадебная церемония.
– Ладно уж, – засмеялся он, – давайте выкладывайте.
Я пожал плечами, слегка зевнул и взял сигарету.
– Я столкнулся с этой девушкой на Уордор-стрит, – начал я. – Странноватое место для приключений. Хотя кто-то скажет, что вполне подходящее. Но от моих обычных маршрутов далекое. Я, как вы знаете, человек необщительный, можно сказать, домосед. Новых знакомств заводить не люблю и так далее. По театрам не хожу, на вечеринках не бываю. Помимо всего прочего, подобные развлечения мне не по карману. В общем, если я не на работе, то дома – снимаю квартирку в Кенсингтоне. Довольно много читаю, по субботам посещаю какой-нибудь музей. Короче говоря, жизнь у меня однообразная и скучная, да и сам я изрядный зануда. Я это все к тому, что Вест-Энд для меня территория малознакомая и на Уордор-стрит я тогда попал впервые.
Как-то раз, примерно полгода назад, я возвратился со службы в прескверном расположении духа. Все мне внезапно осточертело. Знаете, как бывает, когда все тебя раздражает, бесит, кажется, будто вся жизнь идет наперекосяк. Оставаться в четырех стенах было невыносимо; я боялся, что моя квартирная хозяйка в любой момент заявится ко мне и начнет талдычить про свою сестру, которая опять «в положении». И тут, ни с того ни с сего, я подумал: не встряхнуться ли? Не съездить ли в Вест-Энд? И я спустился в метро и доехал до Лестер-сквер.
В кинозале всегда играет невидимая музыка, и когда ты уже насквозь пропитан душещипательными мелодиями и сидишь чуть ли не прижавшись коленками к случайному соседу, начинается фильм, рассчитанный на то, чтобы окончательно тебя разжалобить. В тот вечер я был настроен соответствующим образом. На экране то и дело возникали крупные планы героини, очаровательной блондинки; казалось, будто она смотрит прямо на меня. Сюжет, разумеется, избитый. Прелестная невинная девушка влюблена в красавца-героя; между ними встревает негодяй, который пытается ее соблазнить. Все полтора часа зритель сидит как на иголках, гадая, соблазнит или нет. Соблазнить, само собой, не удается, и героиня с красавцем-героем вновь обретают друг друга. Но развязка почему-то не приносит удовлетворения. Я просидел два сеанса подряд и с усилием поднялся на ноги, продолжая жить в краю киногрез.
Было уже за полночь; на улице лил дождь. Сквозь пелену тумана я видел, как люди раскрывают зонтики, поспешно садятся в такси… Все это происходило как во сне: перед моими глазами по-прежнему стояли финальные кадры фильма – безлюдная пустыня и прекрасная блондинка, которая, уединившись с героем в палатке, задергивает за собой полог. Я поднял воротник и зашагал прочь, опустив голову, спасаясь от дождя.
