Я понял, что она вот-вот опять расплачется, перегнулся через стол, погладил ее по руке и пробормотал какие-то дурацкие утешительные слова.
«Мы выехали в его автомобильчике во вторник, – продолжала она, – в Лондон приехали вчера. Он нанял номер в какой-то гостинице…» Голос у нее дрогнул и прервался; она молча глядела в тарелку.
«И что же – этот негодяй обманул вас?» – спросил я как можно мягче.
«Он сказал – мы ведь поженимся, – чуть слышно прошептала она. – Ну я и подумала: и правда, мы все равно уже как муж и жена. – Глаза ее снова наполнились слезами. – А утром, рано утром он ушел. Ушел, пока я спала. Люди в гостинице… Они так грубо со мной разговаривали… Это не гостиница, просто притон какой-то, я уж потом догадалась». Она стала торопливо нашаривать носовой платок; я протянул ей свой.
«Я боюсь туда показываться, не решусь даже вещи забрать, – продолжала она. – Я весь день ходила по городу, надеялась его найти, но теперь я понимаю – все бесполезно. И домой возвращаться совестно. Что мне там скажут? Что обо мне подумают?»
Она в отчаянии закрыла лицо руками. Бедная глупышка! На вид ей было не больше восемнадцати.
«Есть у вас какие-нибудь деньги?» – спросил я, стараясь говорить как можно мягче.
«Семь шиллингов и восемь пенсов, – вздохнула она. – Он уверял, что деньги мне не понадобятся».
Я впервые сталкивался с чем-то подобным, сознавал только, что положение безвыходное. А незнакомка сидела, глядела на меня глазами, полными слез, и ждала, когда я что-нибудь придумаю.
Наконец я собрался с духом.
«Придется вам заночевать у меня, – распорядился я деловым тоном, – а завтра утром я куплю вам билет и отправлю назад в Шропшир».
«Ой, да как же… – проговорила она растерянно. – Я ведь вас совсем не знаю…»
«Чепуха, – решительно возразил я. – Со мной вам ничего не грозит».
Мы еще слегка попрепирались; в конце концов я убедил ее согласиться, тем более что к этому времени она совсем выбилась из сил. Я повез ее домой на такси; в машине она успела задремать, склонив голову мне на плечо. Моя квартирная хозяйка, к счастью, уже легла, и наше появление осталось незамеченным.
В камине догорали угли; моя гостья присела на корточки и стала греть руки над слабым огнем. А я стоял, смотрел на нее и гадал, как я наутро объясню хозяйке присутствие в доме неизвестной девушки. И в этот момент она подняла на меня глаза и впервые за весь вечер улыбнулась обезоруживающей улыбкой.
«Если бы не все мои несчастья, – сказала она, – в нашей встрече даже была бы какая-то романтика!»
– Романтика! Забавно, не правда ли? Вы давеча употребили это слово, вот мне и вспомнилась та давняя история.
Я затушил окурок в пепельнице.
– А что дальше? – спросил мой начальник. – Ведь история на этом не закончилась?
– Закончилась романтика, – ответил я.
– Что вы хотите сказать? Она вернулась в Шропшир?
Я рассмеялся:
– Эта девица в жизни не видела никакого Шропшира. Наутро, когда я проснулся, ее уже и след простыл. Она исчезла навсегда – а вместе с ней исчез и мой бумажник, со всеми моими, так сказать, земными сокровищами.
Шеф воззрился на меня в изумлении:
– Боже милосердный! – Он надул щеки и присвистнул. – Выходит, она просто-напросто морочила вам голову? И вся история была сплошная ложь?
– Увы!
– И вы не обратились в полицию? Не попытались ее разыскать? Ну хоть что-нибудь вы сделали?!
Я покачал головой:
– Если бы ее и задержали, сомневаюсь, что я смог бы на законных основаниях претендовать на возвращение похищенных сокровищ.
– То есть как? Вы хотите сказать, что начали ее подозревать, пока сидели в кафе? И все-таки повезли к себе?
– Нет, нет, – возразил я. – За весь вечер я ни на миг не усомнился в ее правдивости.
– Ничего не понимаю! – сказал он. – Если она всего-навсего обычная мошенница, почему же вы, черт возьми, не сообщили в полицию?
Я устало вздохнул:
– Видите ли, шеф, не все так просто. Я провел ту ночь… э-э-э… не на улице. И не на кушетке в гостиной.
Некоторое время мы сидели молча. Он в задумчивости потирал подбородок.
– Да, ничего не скажешь, – заключил он, – вы себя выставили полным кретином. А на Уордор-стрит съездить больше не пробовали?
