Прежде чем курсантам удалось уничтожить все «летающие глаза», они «убили» Васильченко с четвертого курса и оставили без руки третьекурсника Филимонова. В реальности от руки бы остался только обгорелый остаток кости, но так как плазма была лишь оптической имитацией, пораженная рука была просто парализована и густо сочилась красной краской. Однако боль была ужасная, Филимонов схватился за пораженную руку и заорал. Оказавшийся рядом с ним Широколобов прижал к его «сгоревшей» руке автоматическую аптечку, которая «сняла боль» и «остановила кровотечение». Но поскольку рука условно «не существовала», то она так и осталась парализованной до конца занятия.
Пока курсанты отстреливали «летающие глаза», альдебаранские «скелетоны» подошли совсем близко, так что их уже можно было разглядеть между стволами деревьев. Засверкали вспышки выстрелов, прорубая небольшие просеки в папоротнике и кустарнике. Русские курсанты ответили длинными очередями своих гиперлучевых автоматов. Уже казалось, что парни обречены на гибель, как две почти одновременно сработавшие мины остановили альдебаранцев, которые, беспорядочно стреляя, отступили, вероятно, опасаясь еще раз нарваться на мины. «Скелетоны», разделившись на две группы, попытались зайти с флангов и взять отряд в клещи. При отступлении на мине подорвался еще один альдебаранец.
— За мной, парни, попытаемся прорваться, пока они перегруппировываются! — крикнул Святобор и побежал, ведя за собой остатки отряда.
Железякин подсчитал, что из штатного количества «скелетонов», в двадцать одну единицу, которые могли быть высажены гравилетом, шестеро подорвались на минах. Значит, оставалось еще пятнадцать. Курсантов тоже было пятнадцать, не считая «однорукого» Филимонова. Но у альдебаранцев были бронированные экзоскелеты и тяжелые плазменные винтовки, а курсанты были без бронезащиты и абсолютно вымотанные длительным бегом через джунгли. Но иного выхода не оставалось, и Святобор принял решение попытаться прорваться в бок, так, чтобы иметь дело только с одной группой альдебаранцев, не дожидаясь, пока они, зайдя с разных сторон, одновременно атакуют. При этом в лучшем случае придется сразиться лишь с половиной из них, а в худшем — бить обе группы по очереди, что несколько повышало шансы.
Вскоре впереди показались силуэты четырех «скелетонов». Диспозиция была удачной, курсанты атаковали противника с фланга, так что у двоих или троих из этой четверки сектор огня был ограничен телами своих же соплеменников. Потому альдебаранцам пришлось перестраиваться, теряя драгоценные секунды. Ближайший из «скелетонов» резко повернулся, наводя на русских бойцов свою плазменную винтовку. Винтовки у них были весьма мощными, скорее это даже можно было назвать маленькими плазменными пушками. Использовать такое оружие голыми руками было практически невозможно, так как при весе под двести килограммов его тяжело было даже просто поднять. Винтовки были закреплены на экзоскелетах в специальных поворотных штативах. Такая система позволяла альдебаранским солдатам не держать оружие постоянно в руках, а только осуществлять его наведение при необходимости.
Не дожидаясь, когда противник сожжет их струями плазмы, курсанты открыли огонь из гиперлучевых автоматов. Чувство опасности обострило их реакцию, несмотря на дикую усталость.
— Слава Руси! Ура-а-а!!! — закричал Святобор, разя гиперлучами навозно-коричневый доспех альдебаранского солдафона.
Курсанты среагировали на движение альдебаранца настолько стремительно, что он даже не успел прицелиться, и заряд плазмы, сверкнув над их головами, выжег просеку в полусотне метров позади. Затем «Скелетон» озарился яркой вспышкой и, выпустив облако едкого дыма, развалился на части. В этом было что-то театральное, но создатели реалистичного полигона и так сделали, что могли, для того чтобы все было максимально натурально.
Трое других альдебаранцев также развернулись в сторону русских курсантов, и отряд перенес огонь на них. Одного «скелетона» завалили практически сразу, а двое других успели «сжечь» Драгомила Терентьева с третьего курса. Бедняга вскрикнул и упал на землю. Папоротники вокруг него почернели и попадали, а над местом «попадания» «плазменного заряда» заплясала голографическая имитация пламени.
