Путешествие в Россию - страница 44

А я могу послать Вам, синьор маркиз, лишь плоды варварской моей эрудиции, персидский шелк-сырец в обмен на шитые серебром и золотом ткани, которые Вы нам даруете, производя их на ученейших мануфактурах Афин и Рима.

Ему же.

Берлин, 4 февраля 1751 г.

Не подлежит сомнению, что вполне возможно применить к англичанам из-за многочисленных бед, которых они хлебнули, налаживая торговлю через Каспий, приводимую Вами фразу из Вергилия: «Sic vos non vobis».[425] Все плоды этого предприятия пожнут русские. В самом деле, теперь англичанам остается только покупать пресловутый персидский шелк-сырец из вторых рук. Таким образом, в настоящее время Ширван, Гилян и прочие провинции, омываемые Каспием, приносят русским куда больше пользы, чем раньше, когда они находились в прямом их владении.

Не говоря уже о том, что к русским удивительно подходит памятная формула императора Августа «de coercendo imperio»,[426] и остается только гадать, во что обошлись Российскому государству упомянутые провинции в те считанные годы, когда оно ими владело.[427] Петр I захватил их во время первых персидских смут в надежде перетянуть к себе часть богатого торгового оборота Азии, а также из опасения, что близ Астрахани закрепятся турки. Шестьсот тысяч рублей, или триста тысяч цехинов[428] в год (Вы, синьор маркиз, для вашего удобства, конечно же, пересчитаете эти суммы в талантах[429] или сестерциях[430]), вначале извлекали оттуда русские, за вычетом содержания армии, насчитывавшей до двадцати тысяч пехотинцев, шести тысяч драгун и четырех тысяч казаков. Но поскольку крестьян в тех краях год от года становилось все меньше, ибо они бежали от иностранного порабощения, в упадок пришло также и производство шелка, хлопка и риса; снизились и доходы. С другой стороны, климат там жаркий, почва сырая, от фруктов приключаются болезни, а воздух нездоров, поскольку дальние ветры задерживаются окружающими эти провинции высочайшими горами, отрогами Кавказского хребта; все это ежегодно производило среди русских великие опустошения. Утверждают, будто за четырнадцать лет там погибло около ста тридцати тысяч человек. Провинции эти для русских стали тем, чем крепость Орсова, расположенная, можно сказать, прямо в русле Дуная, была для защитников Священной Римской империи. Провинции Россия возвратила Персии в тридцать шестом году, защищая их в ее пользу в течение нескольких лет, пока Кули-хан, с которым русские имели соглашение, вел войну с турками. Правда, русские эти провинции возвратили, выговорив существенные для себя преимущества: беспошлинно ввозить товары в порты Каспия и вывозить тоже; кроме того, подобно армянам, которым разрешено торговать в Джульфе,[431] они добились права на свободную торговлю в Исфагане.[432] С того самого времени в Реште,[433] столице Гиляна, сидит русский консул, и ему разрешается иметь охрану из своих солдат. При таком привилегированном положении, которое русские занимают на Каспии, судите сами, маркиз, смогут ли они наладить персидскую торговлю. У англичан они, должно быть, научились надлежащим образом плавать по Каспийскому морю. Все опасности, с которыми англичане там столкнулись, пойдут русским на пользу: любая подробность, подмеченная англичанами, будет предана гласности — Вы уже из достопамятного доклада о плавании Энсона[434] могли понять: англичане не делают тайны из того, что в любой другой стране было бы засекречено.

О некоторых особенностях Каспия я и сам могу Вам рассказать, хотя Вы и не собираетесь по нему плавать. Мне не нужно повторять Вам, что нет другого такого географического пункта, по поводу которого возникало бы столько различных мнений. Птолемей полагал,[435] что море вытянуто с запада на восток, тогда как вытянуто оно с юга на север, и считал его в три раза шире, чем оно есть на самом деле. Абуль-Феда, арабский князь, в пору, когда жил наш Данте, дал о Каспии представление уже менее ошибочное — также и в том, что касается широт южных его берегов.