Путешествие в Россию - страница 35
Таково было положение дел, когда особенно участились попытки примирения, предпринимаемые французским послом, который давно уже находился в турецком лагере. С австрийской стороны на переговоры был послан граф Нейперг, человек очень дельный: он в последних числах августа и заключил самый таинственный мирный договор, о каком только приходилось слышать, — венский двор торжественно от него отрекается, но благоговейно соблюдает.[333] Кроме прочих выгод, извлекаемых из него Портой, к ней переходит важнейший форпост империи, который столь дорого обошелся христианскому миру, — Белградская крепость. И это тогда, когда имеется армия, способная прийти крепости на помощь; когда комендант протестует, утверждая, что ее еще можно защищать и удерживать месяца два; когда русские, союзники австрийцев, в мирном договоре ни словом не упомянутые, на подступах к Венгрии одерживали над турками победу, плоды которой были бы грандиозны и вскоре могли оказаться еще грандиознее.
Граф Миних, находясь во главе войска в семьдесят пять тысяч человек, прошел Польшу и направился к Хотину. Он послал генерала Румянцева[334] с крупным корпусом в направлении Каменца,[335] города у польской границы, проходящей по Забруху,[336] который невдалеке от этого места впадает в Днестр, и тем самым заставил турок предполагать, что русские хотят в этом месте перейти реку. Сам же он, возглавив отряд из наиболее опытных воинов, за два дня прошел почти шестьдесят миль, пересек Днестр выше Каменца и обманул турок, которые ожидали его на берегах Забруха за линией мощных укреплений, хорошо оснащенных артиллерией. Турецкое войско насчитывало сорок тысяч человек, а татар, их союзников, было еще больше. Едва узнав, что Миних перешел реку, они и сами, перейдя Днестр, поспешно двинулись на защиту Хотина, к которому стремились и русские. Поле сражения было выбрано весьма удачно. Обосновавшись на местности, которая возвышалась над большей частью окружающих полей, турки имели за спиною Хотин, а перед собою речку с болотистыми берегами; правый их фланг был защищен холмами и густыми лесами, которые они тоже заняли; левый фланг замыкался большим оврагом, и к этому флангу можно было подобраться, только пройдя по крутым и узким тропам. Кроме того, турки хорошо укрепили поле окопами и артиллерией. На это Миних дал им предостаточно времени — ему пришлось ждать несколько дней, пока его догонит Румянцев: у Румянцева были обоз и крупнокалиберные пушки всей армии, а в пути его задержали разливы рек, снесшие мосты, для него построенные. Миниху к тому же требовалось освоиться в чужой стране, снабдить свою армию провиантом, провести хорошую рекогносцировку места будущего сражения — и так подгадать, чтобы не поддаться торопливости и не начинать боя с малыми силами, но и не упустить благоприятный момент по причине чрезмерной медлительности. Наконец, разведав, что наиболее верная дорога к победе пролегает через левый фланг неприятеля, он утром двадцатого августа предпринял марш, угрожая правому флангу. Казалось, он пустил в дело все свои силы — атаковал высоты, продирался через лес, забрасывал турецкий лагерь бомбами. Турки направили туда подкрепление, удвоив ряды обороняющихся. Когда там закипела схватка, Миних молниеносно перебросил значительную часть своих солдат на левый фланг и с ходу его атаковал. Пока турки поняли, где настоящий центр сражения, пока выстроили надлежащую оборону, русские уже миновали узкие проходы, опрокинув имевшееся там турецкое заграждение, и начали устанавливать свои батареи, которыми тут же были подавлены батареи неприятеля. Пока русские производили все эти перестроения, с тыла их атаковала целая туча татар; одновременно порядочный отряд янычар, налетев с отчаянной отвагой, чуть ли не разрезал пополам их позиции. И все же победа осталась за Минихом, который в турецком лагере захватил много боеприпасов для ружей и пушек. Не теряя времени, Миних двинулся к Хотину, атаковал его, и тридцатого числа Хотин сдался на милость победителя, поскольку турецкая армия, разбитая десятью днями раньше, уже отошла к Бендерам. Оттуда Миних с триумфом проследовал к Пруту: за прошлый позор теперь было отомщено, и честь русского оружия под его командованием восстановлена. Несколькими днями позже он вошел в Яссы, столицу Молдавии, сместил Гику
