Вдруг раздался неистовый бабий крик:
— Ой, караул, ой, боже, бык улетел! Рятуйте, люди добрые, ловите, милые! Бык улетел!
Ветер вырвал из рук Христи воздушные шары.
Взоры взбудораженной базарной толпы устремились ввысь, туда, куда шары уносили узелок с деньгами. Скоро шары пропали за облаками.
Баба стояла на коленях и выла, приговаривая:
— Пресвятая богородица, заступница наша!.. Бык полетел!..
Ковров воспользовался поднявшейся кутерьмой, пробрался в конские ряды и уже ходил между бричек, в которых сидели в качестве сторожей то детишки, то старый дед, то баба, лузгавшая семечки. Ковров оставлял на бричках пакетики и подмигивал ребятишкам.
— Передай это письмо батьке… Передай, сыну… Это тебе.
Под вечер Ковров устроился на одной из подвод и уехал в деревню.
2
Ночью Дидов назначил свидание своей жене, той самой молочнице, с которой виделся Ковров на базаре. Они должны были встретиться в деревушке за километр от города. Там он родился, там жили его друзья. Перебравшись с Кубани в Крым, он поселился в родной деревне, у брата. Младший брат Дидова был тоже огромного роста. У него были светлые глаза и румяное, нежное лицо. Брат служил в старой армии рядовым лейб-гвардейского полка «его величества государя императора Николая Второго». Он был ранен в грудь, не мог работать и, по совету какого-то фельдшера, пил топленое свиное сало с молоком. За ним присматривала свояченица. Она имела корову и жила в маленькой хатенке.
Теперь братья поселились вместе. Дидов наказал брату Григорию достать сапожный инструмент и закупить кожи. Он шил ботинки, а свояченица сбывала их. Так он и жил, ожидая новых событий. Степка Дидов многим был известен как командир конного красногвардейского отряда, с которым он отступил из Крыма, когда в него входили немецкие войска. Знали Дидова и потому, что он еще в конце 1916 года был приговорен к смертной казни. По случаю ранения он был отпущен из действующей армии домой на побывку, там и отличился — из ревности к теперешней своей жене избил офицера-подпоручика. По его словам, это произошло совсем случайно.
Подпоручик приударял за его невестой, зная, что Дидов ее жених. Подпоручик не отдал чести Дидову как полному георгиевскому кавалеру.
— Ах, так?! — при всей компании на вечеринке запальчиво вскричал Дидов. — Ты видишь, кто перед тобой? — указал он на свою грудь, увешанную крестами и медалями на разноцветных лентах. — Ты знаешь, сопля ты этакая, я выше всяких поручиков! Я требую отдачи чести при свидетелях, иначе будет плохо…
Подпоручик схватился за револьвер и выстрелил.
Дидов, как он потом говорил, слегка потрогал своим тяжелым кулаком переносицу подпоручика.
Степке удалось скрыться, но в ту же ночь жандармы поймали его, заковали в кандалы, посадили в крепость. Кресты у него снимали под музыку, он их не отдавал, бил головой, кусался. «Пусть сам царь едет снимает, только ему одному отдам!» — кричал он генералу, начальнику крепости. И плюнул ему в лицо. После его осудили на смертную казнь. Когда его, закованного в кандалы; переводили из крепости в тюрьму, он гордо держал свою голову, покрытую арестантской бескозыркой. И, посмеиваясь яркозубым ртом, говорил громко: «Прощайте, друзья, только ненадолго: таких, как я, царь милует. Такие нужны там, на фронте!»
Отец Дидова подал прошение царю. Смертная казнь была заменена вечной каторгой.
Революция освободила его. Первым делом Дидова была женитьба на своей возлюбленной. Он усиленно занялся шитьем башмаков и начал копить деньги на свадьбу. Из крепости пришло с десяток матросов, он устроил с ними хорошую гулянку и потом организовал красногвардейский отряд.
— Что ж, мы воевали, воевали с немцами, раны получали, а теперь сложа руки будем сидеть, пока придут и приколют вот здесь, на скамейке?.. Нет, дудки, старые солдаты не должны пускать немцев на родную землю.
Они объехали несколько деревень, собрали еще людей, вскочили на помещичьих лошадей и двинулись под командой лихого Дидова воевать с немцами…
Теперь Степан Дидов, сидя в хатенке, опять шил сапоги. Он хорошо знал, что ему сдаваться живьем в руки золотопогонников нельзя никак. На всякий случай хранил две новые винтовки, тысячу патронов, несколько немецких бомб, два револьвера.
