— Спокойствие души, — улыбнулся приятель. — Всем хочется покинуть бренный мир, а не витать тоскующим призраком. Вот и лорд благополучно перестанет существовать, переродится потом с новым сознанием. А так мучиться ему злобным духом: смерть-то насильственная, да еще эликсир из крови не выветрился. Двойная доза! Одну влили, чтобы воскресить, вторую — чтобы силы нарастил. Точно ведь не затянет в Бездну, не лишит сознания.
— Так в тайнике таки рог единорога лежал? — потер переносицу глава Академии.
Он так до конца и не разобрался в истории с двумя дроу. Они знали друг друга, враждовали, правда, недолго: по показаниям свидетелей, пару месяцев. Могилу отца Мэгроса Даллеон действительно обчистил, украл малый рог. Большой не успел: помешали. Видимо, его аспирант затем перепрятал в Академии и в итоге тоже потерял.
— Он самый. Семейная реликвия номер два. Муретты — жреческий род, отсюда и реликвии. Передавались из поколения в поколение. Только вот отец Мэгроса отчего-то велел все вместе с ним похоронить. В общем, клюнет вампир, согласится общаться.
Лорд ти Онеш кивнул, признавая чужую правоту. Все после смерти хотели стать частью иного мира, а не мучиться в этом, но, увы, большинству это не удавалось. Иначе не требовались бы некроманты.
— Хочешь, приходи, полюбуешься на поверженного врага, — звякнув припрятанным оружием, обронил проректор. — Я у себя порисую, в подвале: там безопаснее. А то мало ли, не хочу потом за случайные жертвы отвечать, лучше самому, знаешь ли.
— Значит «у себя» — это уже в подвале? — не удержался от смешка глава Академии. — Прежде ты устраивался с комфортом: Лиловый зал, чашка чая, книги.
Некромант потупился и провел кончиком сапога по полу, будто нашкодивший мальчишка. Потом встряхнулся и, цокнув языком, протянул:
— Следил-таки! Духи не донесли — тут железно!
— Фон, — многозначительно поднял палец ректор. — Он, знаешь ли, меняется от чужих пристрастий. Да и с другом иногда хочется поговорить, ходишь, ищешь…
— … под руку лезешь, — усмехнулся лорд Шалл и взъерошил волосы. — Теперь понятно, отчего пара вызов сорвалось: любопытный демон помешал ритуалу. Сколько адептам твержу, теперь тебе повторяю: молчать, не лезть, а лучше не дышать. Свечи тащи. И проверь содержание воска. Знаю я завхоза, — скривился проректор, — вечно норовит некромантам бракованные, с примесью, подсунуть. Дешевле, мол! А мне его скаредность жизни может стоить!
Глава Академии усмехнулся. Вот и кто после этого начальник? Заместителю палец в рот не клади, откусит. Оборотень, что с него возьмешь! Даже ректора сумел под себя подмять. Дело не в дружбе, лорду ти Онешу иногда приходилось признавать поражение. Стыдно — демон, как-никак, а вот умел проректор, профессия обязывала, туда рохли не шли.
Когда лорд ти Онеш толкнул двустворчатые двери Лилового зала, некромант уже успел занавесить окна и озаботиться чарами тишины.
На полу стояла кружка с травяным чаем, прикрытая пирожком. И то, и другое подогревалось магией.
— Есть частенько после ритуалов хочется, — пояснил проректор.
Он вольготно устроился на полу, скрестив ноги, и чертил мелом пентаграмму. Темные линии — белый цвет в некромантии не использовался — зловеще ложились на пол тенями загробного мира. Ректору даже на мгновение показалось: вот-вот сгустится Тьма, выпустив призрачных гончих. Им бы рисунок понравился.
— Давай свечи, — лорд Шалл лениво махнул другу и продолжил наносить филигранный рисунок. Все четко и быстро, идеальные углы безо всякого транспортира. — И кружку подай, горло смочить.
Глава Академии не обиделся. Выяснять отношения с некромантом, готовящим ритуал, — самый глупый поступок на свете. Да и привык ректор к поведению друга, поэтому не только подал кружку, но и подержал, давая возможность напиться, не прерывая работы. Проректор крякнул, утерев губы ладонью, и напомнил, как именно расставлять свечи.
Дело спорилось, и вскоре рисунок обрел окончательные очертания.
Лорд ти Онеш поспешил отойти и занял наблюдательную позицию рядом с пирожком и полупустой кружкой.
Некромант поднялся и отряхнул колени. Размял пальцы и убрал мел в карман брюк. Затем шагнул из пентаграммы, разделся до пояса и зажег свечи. Они, вспыхивая по очереди, создавая особый театральный эффект.
